Макс привлек к себе Игоря, отвел его в сторону и шепнул ему на ухо:

– Скажите, она сказала, что чемпионка по рестлингу.

– Да.

– А вы мне сказали… в общем, дядя… рояль… трактор с пианисткой…. Вы меня поняли?

– Да, это она.

Макс нервно икнул, а Игорь продолжал своим тягучим голосом:

– Она пыталась на вашего дядю скинуть рояль.

– Ой. А как же дядя…

– Так он после этого на ней и женился.

Макс из-за тела Игоря бросил взгляд на Людмилу. Та, хмурясь, наблюдала за ними, хотя и не слышала, о чем говорят мужчины.

Макс вновь обратился к Игорю:

– Скажите, товарищ, а как дядя умер?

– Так его трактором переехало. Прямо на свадьбе.

– А кто же завел трактор?

– Как кто – пианистка.

– Но вы сказали, что пианистку задавило роялем.

– Верно, но трактор она все же успела завести. Вот он и нарезал круги по всему саду. Всю свадебную церемонию проездил. А вот когда стали собираться к столу, ваш дядя и вышел покурить в сад. Тут его и переехало.

Макс приложил руку ко лбу:

– Ох, я прямо весь в поту. Всего минуту в этом доме, а у меня пульс зашкаливает.

Игорь по-отечески похлопал его по плечу:

– Привыкайте, это еще начало.

Максим хотел ответить, но сверху донесся женский крик.

– Юля! – прошептал Макс. – Это же ее голос.

Людмила зло улыбнулась:

– Да, это она. Но ничего страшного.

– Она кричала. Там что-то случилось!

– Конечно, ваша жена обнаружила, что у смартфона нет сети.

Макс бросился по лестнице.

– Юля! – кричал он, перепрыгивая через две ступеньки. – Я уже иду!

Людмила и Игорь смотрели ему вслед.

– Ты ему сказал? Он еще не в курсе? – спросила женщина.

– Всему свое время, – ответил Игорь. – В нем я почему-то уверен, а вот в его жене нет.

Когда Макс влетел в спальню, то увидел тело своей жены, почивавшее на темно-синих простынях громадной кровати среди черных роз. Кровать с балдахином представляла собой столь помпезную и гигантскую конструкцию, что мраморные усыпальницы итальянских скульпторов просто бледнеют по сравнению с ней. Прикроватные столбы были украшены замысловатой резьбой. Тяжелые кисти спускались с балдахина вниз. Подушки величиной с мини-стадион были облачены в черные наволочки.

Макс замер над женой, потому что со стороны она производила впечатление почившей с миром. Глаза ее были закрыты, а руки сложены на груди. Только свечки не хватало, а так – хоть в гроб клади.

– Макс, – вдруг услышал молодой человек голос Юли.

Он облегченно вздохнул и присел на краешек помпезного ложа.

Юля открыла глаза и уставилась вверх на балдахин. Она собралась с мыслями.

– Милая, как ты себя чувствуешь? – участливо спросил он.

Та пожала плечами и ответила:

– Я очнулась в этой громадной кровати, похожей на катафалк. Очнулась среди черных роз, как в гробу. На почти черных простынях. И моей первой мыслью было, что я умерла, а ты собрался меня хоронить.

– Успокойся, пожалуйста.

– Я вначале разругалась и закричала. А потом подумала, какой у меня хороший муж, не поскупился на такие роскошные похороны.

Макс покачал головой, оглядевшись по сторонам. Спальня производила впечатление фамильного склепа: везде тяжелые подсвечники, массивная мебель позапрошлого века, на высоких окнах черные тяжелые занавеси.

– Ты права, у них каждое помещение убрано, как для панихиды, – сказал Макс.

– Твой дядя, вообще-то, нормальным был?

– Ты это о чем?

– Ты заметил, что предметом декора здесь является либо череп, либо скелет, либо часть скелета?

Макс собрался возразить, но его взгляд упал на ночник в виде черепа, на прикроватную тумбочку с пляшущими скелетами, на стулья, как бы составленные из человеческих костей.

Макс в надежде поднял голову. Но и хрустальные плафоны люстры тоже были отлиты в виде улыбающихся черепов.