– Вода, вода, вода, – завопил я от радости и, встав на колени, погрузился с головой в прохладу струящейся быстрины. Сделав глоток, я понял, что спасен. Вода была пресная и на удивление вкусная. Я пил, пил и пил пока мое брюхо не наполнилось святой жизнеутверждающей влагой. Вдоволь напившись, я почувствовал, как жизненные силы стали возвращаться в моё тело и каждую клетку чахлого организма. Уже через полчаса, я почувствовал, что просто живу. Да я был жив. Я был готов к подвигам. И если бы мне довелось встретиться с дикими зверями, я бы сумел дать им отпор, а убив, насладиться их теплой кровью и плотью.

– А ну выходи, – заорал я, что было сил, и, схватив палку, стал крутить ей над своей головой, как это делали японские самураи. Воспрянув духом, я вернулся к своей спасительнице. Барби лежала в той же самой позе, в которой я её оставил. Подойдя

поближе я почувствовал, что она с каждым часом становится мне ближе и ближе. Её стан, её полная воздуха грудь, стали еще для меня более привлекательны, и я понял, что как прыщавый юнец влюбляюсь в эту бездушную резиновую куклу. Было, наверное, смешно влюбиться в это порождение сексиндустрии, но это было именно так. Она спасла мне жизнь, и я как честный человек, как истинный джентльмен должен был теперь жениться на ней, не смотря на всю её пустую резиновую сущность.

– Ты скучала милая, – спросил я куклу и нежно поцеловал её в щеку. От солнца резина нагрелась, и мне показалось, что она ожила. Её тепло, её соленый от моря вкус придавали этому бездушному телу, какие— то человеческие качества и ощущения. Подняв на руки боевую подругу, я вернулся с ней к жизненному источнику. Сняв с неё семейные трусы, я нежно спустился с ней в ручей и омыл её тело пресной водой, чтобы соль не разъела её нежную силиконовую кожу. В этот миг я вспомнил, как ухаживал за своей Валькой, как в бане я намыливал её тело от пяток до шеи и наслаждался красотой её фигуры. Мне было на удивление приятно трогать её, мне было приятно ощущать каждый сантиметр её тела, и эти прикосновения неимоверным образом возбуждали меня как мужчину, будто она была живая.

Омыв новоявленную подружку, я вытер её резиновое тело своей тельняшкой и бережно уложил на постель из пальмовых листьев. Я не знал, сколько мне доведется обитать на этом острове, и я просто был обязан сохранить целостность изделия, пряча её от губительных лучей солнца.

– Ты тут поспи, а я схожу на поиски пищи. Я скоро вернусь милая, – склонившись над ней, прошептал я, и поцеловал некогда бывшее судовое плавсредство. Я, наверное, тогда сходил с ума, если воспринимал это резинотехническое изделие за живого человека. Но я скорее бы сошел с ума, если бы её вообще не было. Мне просто, необходимо было, о ком— то заботится, чтобы сохранить человеческий облик. С куклой я мог поговорить, хотя знал, что она не ответит мне. Я мог в любое время целовать её и обнимать, как любимую женщину ничуть не сомневаясь в её здоровье.

Войдя в заросли, я был приятно удивлен. Всевозможного рода растения, от банановых пальм, до пальм кокосовых, покрывали большую часть острова. Посереди него располагался конус вулканического кратера, из которого поднимался легкий дымок похожий на пар. Все говорило о том, что когда— то, несколько сотен лет тому назад или даже несколько тысяч, вырос этот остров из пучины моря вместе с вулканом. Со временем вулкан потух, а остров заселили растения и всякие зверушки, для которых он стал родным домом. Наевшись бананов, я на какое— то время утолил голод, но пища лишенная полноценного белка и холестерина была скудна, малокалорийна. Нужно было вычеркнуть из своего сознания надежду скорого возвращения домой и искать продуктовую базу. Было необходимо обустраиваться на этом острове на длительное время и ждать той минуты, когда придет спасение и все мытарства в одночасье закончатся. Главной проблемой сейчас для меня был огонь. Зажигалка, утонула в морской пучине во время дрейфа по океану, а других способов добыть его мне было тогда неведомо. Да и с оружием, которым я мог добыть себе пропитание, было небольшое напряжение. На ум пришла книга «Робинзон Крузо» и я решил действовать, используя его драгоценный опыт, описанный еще много лет назад. Используя камень в качестве первоначального орудия, я первым делом из обсидиана (вулканического стекла) изготовил себе нож. Правда, ввиду отсутствия у меня опыта камнетесания получился он неказистый, но вполне пригодный, чтобы в честной схватке вспороть брюхо какому— нибудь монстру или животному, которое, возжелало бы, покусится на мою жизнь. Обмотав рукоятку полосками материи от тельняшки, я с осознанием выполненного долга запихнул острый как бритва кусок стекла себе за пояс, почувствовав в себе настоящую уверенность. Спустившись к берегу моему взору предстала бамбуковая роща. Толстые стволы зрелого бамбука навели меня на мысль, и уже через два часа я держал в руках, первый лук. Нужно было срочно приспосабливаться к окружающей среде, чтобы среда не приспособилась к тебе и не застала врасплох. Вооружившись луком, я уже больше стал походить на туземского война, хотя роба матроса выдавала во мне вполне цивилизованного человека.