– Стрекоза пела. – Опустив заспанное, помятое лицо, Галкина выскочила из опустевшего салона, сбежала по трапу и пешком отправилась в здание аэропорта.

Вьюжило.

Старшая бортпроводница (уже бывшая!) в полном одиночестве шагала мимо замерзших крылатых машин по летному полю.

– «По аэродрому, по аэродрому, лайнер пробежал, как по судьбе. И осталась в небе светлая полоска, чистая, как память о тебе», – пела Галкина и смахивала слезы, наворачивающиеся на глаза то ли от пронизывающего северного ветра, то ли от обиды.

Рев двигателя взлетающего лайнера заглушил пение, Галкина задрала голову, посмотрела в ночное небо. Там, вне досягаемости посадочных огней и осветительных приборов, висел месяц. И был он так надменно-спокоен, так уверен в себе, что Маргарита задохнулась от ярости.

– Чтоб вас черти съели! – заорала она, адресуя сказанное Леве Звенигородскому, морячку, «синяку» и урке.

Черт бы их всех побрал, их и этот високосный новый год! Можно было голову дать на отсечение: он еще покажет себя, потому что как встретишь Новый год, так его и проведешь.

…– Ритка, у тебя есть картошка? – Физиономия соседа-алкаша появилась из кухни, когда Маргарита уже надеялась, что ей удалось улизнуть незамеченной.

– За столом в углу, возьми, сколько надо.

– Да не оскудеет рука дающего.

– Что ж ты тогда все время норовишь укусить эту руку? Обмылок человеческий, прости господи…

– Соседей, Ритка, не выбирают, как родственников!

– Еще как выбирают.

По поводу своей коммуналки, в которой она оказалась после развода и раздела имущества, Галкина никаких иллюзий не питала. Эта коммуналка нашептывала по ночам подробности жизни первых жильцов – «врагов народа»: обрусевшего французского дворянина и его жены, прибалтийской немки. Маргарита даже запомнила фамилию полумифических стариков – де Бельпор.

Коммуналка выпускала из своих объятий только к праотцам. Выбраться из нее в более безопасное место можно было либо с помощью мужчины, либо с помощью престижной хорошо оплачиваемой работы, на которую попадают с помощью все того же мужчины или по счастливому стечению обстоятельств. Ни первого, ни второго, ни третьего у Галкиной не было.

Маргарита дождалась окончания новогодних каникул и, движимая храбростью отчаяния, отправилась в агентство недвижимости «Гуд-риелт».

Агентство располагалось в новом микрорайоне. Место было хлебное, и агентство Маргарита выбрала не случайно, а после того, как отследила рейтинги и спрос на недвижимость. Спрос на жилье в микрорайоне превышал предложение.

Игорь Артюшкин – директор агентства, рано начавший полнеть породистый тридцатипятилетний мужчина с привычками нового русского, стал клеить Маргариту прямо на собеседовании.

– С такими данными вам прямая дорога в модельный бизнес, – не спуская глаз с положенных одна на другую, затянутых в черные колготки ног Маргариты, заявил он.

– Демонстрировать наряды для бабушек?

– Наоборот, – не растерялся донжуан, – для внучек. И сколько вам, если это прилично спрашивать у такой женщины?

Игорь заерзал в кожаном кресле, на запястье сверкнули швейцарские часы. Маргарита встречала такие экземпляры на некоторых сановных пассажирах. Внешний вид этих часов способен был приручить самую дикую черкешенку не только в авиаотряде, но и на всем постсоветском пространстве.

Маргарита покачала ногой:

– От босса и врача возраст скрывать нельзя. Мне тридцать восемь.

– Прекрасный возраст, – заверил ее будущий босс, – женщины в этом возрасте вызывают у клиентов доверие. Я уверен, из вас получится отличный риелтор. Готовы учиться?

– Готова, – подтвердила Маргарита с некоторой обреченностью.