– А это разве не шестьсот четвертый офис? – спросил я с видом растерянного идиота.

– Нет, шестьсот четвертый дальше по коридору, – буркнула она раздраженно.

Я извинился и закрыл за собой дверь.

Теперь попробовал открыть ту дверь, что была правее нужной. Дверь была закрыта. Снова оглядевшись по сторонам, я вынул из кармана обыкновенную канцелярскую скрепку. Трудно даже вообразить, сколько полезных вещей можно сделать канцелярской скрепкой. Говорят, банковские работники умудряются при помощи скрепки вытаскивать из опечатанной упаковки денег одну бумажку, не нарушая печатей. Было в упаковке сто купюр, а стало девяносто девять, и никакие претензии не принимаются. Мне же нужно было всего лишь открыть простенький замок. Что я и сделал за какие-нибудь десять секунд.

Проскользнув за дверь и плотно прикрыв ее за собой, я огляделся.

Комната, куда я попал, была очень запущенным офисом. Несколько столов и стульев принадлежали к совершенно разным эпохам в истории офисной мебели. Пара столов попала сюда, наверное, из жилконторы советских времен – лакированная ДСП с многочисленными следами от горячих чашек и небрежно затушенных сигарет, перекошенные ящики. Один стол куплен совсем недавно и выглядит среди прочей рухляди как «мерседес» в толпе «запорожцев» – столешница с покрытием «металлик», откидная доска для компьютерной клавиатуры… самого компьютера, впрочем, не было. Короче, фирма, в чей офис я попал, явно не процветала. Вдоль стен стояли многочисленные стеллажи, заставленные толстыми конторскими книгами, папками и торговыми каталогами.

Внимательно оглядев стену, примыкающую к интересующему меня помещению, я нашел то, что нужно: вентиляционную решетку. Аккуратно вскарабкавшись по стеллажу – ни одна книга не свалилась с полки, – я прильнул к решетке ухом. Довольно отчетливо были слышны два голоса. Чтобы лучше слышать разговор, выкрутил винты и снял решетку. Теперь, заглянув в отверстие вентиляционного канала, я увидел соседний офис. Мой Хомячок разговаривал там с каким-то человеком, которого мне не было видно. Судя по голосу, он был довольно пожилым, а судя по подобострастной интонации Хомячка – очень важным.

Конец ознакомительного фрагмента.