Через час Ане удалось избавиться от наваждения, и она уснула в предчувствии субботы. Выходного дня, когда ей наконец-то удастся выспаться и отдохнуть от бетономешалок, кремов, лекарств, посуды, полезных приправ, садовой мебели, лаков, красок, бассейнов и прочих товаров и продуктов из зазывно-рекламных текстов, которые ей приходилось вычитывать и править, править, править.

В определённый момент она даже начала чувствовать себя неким механизмом – устройством для вычитывания, агрегатом, который читает и исправляет, читает и исправляет. Или машиной по вылавливанию «блох» из текстов – крупных и мелких, смешных, грубых и нелепых ошибок, ляпов и опечаток. Или большой утробно чавкающей бетономешалкой, перемешивающей тексты и доводящей их до необходимой кондиции. Или чопорным дотошным цензором с лозунгом на стене: «Следить и не допущать!»

Спала она безмятежно и без сновидений, зная, что в субботу утром муж встанет первым, приоткроет пошире окно, впустив свежий воздух из утреннего яблоневого дачного сада, закроет дверь в спальню, накормит дочек и, тихо-тихо приговаривая: «Не будем шуметь, пусть мама отдохнёт, она всю ночь работала», соберёт девочек, закроет входную дверь на ключ и уйдёт с Оленькой и Верочкой на пляж к морю, где они будут играть в мячик и строить витиеватые замки из песка.

А она, уставшая вымотанная мама, получит возможность беззаботно и сладко выспаться, о чём мечтала всю последнюю неделю, читая и правя по ночам всякую рекламную чушь про бетономешалки, маргарины, подъёмные краны, туристические маршруты и прекрасные новые квартиры с невиданной доселе планировкой.

Помимо корректорской работы в дамском журнале, она ещё и правила статьи для разных сайтов в Интернете.

Утром сквозь сон Аня, конечно, слышала и пищанье микроволновки, и содержательные беседы за завтраком, и рассказанное старшей Олей стихотворение «Мама спит, она устала, Ну и я играть не стала», и весёлое шлёпанье маленьких босых детских ножек по коридору, и скрип приоткрываемой в спальню двери, и любопытное важно-озабоченное, произнесённое громким шёпотом «Т-с-с! Ты куда? Мама спит!», и нечаянное хлопанье подхваченной сквозняком всё той же несчастной двери, и испуганное, вызванное неожиданным резким стуком громкое «Ой!».

Она и спала, и не спала, слушая, как в коридоре разыскивают Олину панамку с жёлтыми бабочками, как Вера с натужным пыхтеньем застёгивает сандалики, как звенят ключи, как закрывается входная дверь за мужем и дочками.

А потом Аня погрузилась в благостный утренний сон, приносящий долгожданный и счастливый отдых, блаженное изнеможение.

Однако счастье её было недолгим. Потому что минут через двадцать где-то на кухне зазвучала мелодия её мобильного телефона. Аня проснулась и, как зомби, в полудремоте и с полузакрытыми глазами пошла на кухню. Схватить весело подтанцовывающий мелодии телефон она, конечно, не успела. К моменту контакта с хозяйкой тот уже замолчал.

Аня сквозь почти сомкнутые ресницы посмотрела на экран, увидела незнакомые цифры, успокоилась, что это не муж и не близкие, которые в такой час по выходным старались её не тревожить, и, взяв прибор, отправилась с ним обратно в спальню, решив перезвонить на высветившийся номер попозже и боясь расплескать сон, в который рассчитывала опять немедленно погрузиться. Телефон молчал. Аня положила его на тумбочку рядом с кроватью и легла, и закрыла глаза, и снова предалась утреннему релаксу, и незаметно отключилась, и уснула.

Через полчаса она была разбужена вновь, резко, безжалостно и требовательно.

Аня протянула руку, поднесла телефон к уху и, стараясь спрятать сонные нотки и придать голосу бодрость и свежесть, сказала: «Алло!».