– Как это – милостыню?

– А что ж я, зря ее кормить буду? – Женщина сердито посмотрела на Лизу. – Пусть зарабатывает, раз помирать не хочет. Навязалась на мою голову!

– Но как же можно? – Лиза растерянно смотрела на собеседницу. – Ведь она ваша родственница, и она же старая, слепая!

– Слепой больше подают, – без тени неловкости объяснила женщина. – Какая она родственница – седьмая вода на киселе. Другие вон матерей родных в богадельню сдают, а я черт знает за кем присматриваю, она ж совсем уже из ума выжила, не видно разве?

– И много ей для вас подают? – прищурилась Лиза, с презрением глядя на женщину.

– Не ваше дело! – отрезала та. – Или тоже хотите попробовать? Так у вас не получится, ваше дело молодое, другим местом можно деньги зарабатывать.

«Как можно жить среди этих людей? – с тоской думала Лиза, лежа вечером у себя в комнате и невидяще глядя в экран маленького телевизора, подаренного братом. – Униженные и унижающие, никого больше!»

Она не подозревала, что их так много в Москве, униженных и унижающих, а теперь ей казалось, что все люди делятся только на эти две категории. Значит, и ей суждено войти в одну из них? Лиза содрогалась при этой мысли.

Но надо было как-то жить, надо было где-то жить, а в квартире на Рождественском было пусто и тихо – и Лиза не стала искать новое жилье. К счастью, клопы каким-то странным образом жили только в комнате Полины Ивановны, а со всем остальным оставалось лишь смириться.

С тех пор как Лиза впервые переступила порог дома Широбоковых, прошло три месяца. За это время преобразились и Инга, и Тошка. Но если перемены, произошедшие в Тошке, радовали Лизу и даже заставляли гордиться собой, то повеселевшая Инга раздражала ее еще больше, чем унылая.

В Ингином голосе появились новые нотки – высокомерные и невыносимо самодовольные. Кажется, она начала себя чувствовать светской дамой, и, для того чтобы утвердиться в этом качестве, ей необходимо было иметь прислугу. Она начала говорить Лизе «моя милая». Слыша это обращение, Лиза стискивала зубы и едва сдерживалась, чтобы не хлопнуть дверью.

– Я просто недоумеваю, моя милая, – говорила Инга, когда Лиза приходила утром. – Вчера вечером Тоша был такой невозможный, шалил, бегал, хохотал как безумный. Чем ты занималась с ним весь день? Надо же принимать во внимание детскую психику, за ребенком надо следить!

– Я слежу, не волнуйся. – Лиза старалась говорить спокойно. – Мы с ним играли, как всегда, читали, гуляли. И что плохого, если ребенок хохочет?

Лизу так и подмывало сказать Инге: что ты будешь делать, если я уйду, много ли ты уследишь за ним? Но приходилось молчать.

– Все-таки постарайся как-то иначе строить его день, – советовала Инга. – Не забывай, в следующем году он идет в школу, надо его готовить.

Терпеть эти советы было трудно, но, как оказалось, это были только цветочки.

Тошин день рождения был в августе – вскоре после Лизиного.

– Ты ведь Лев по Зодиаку! – тормошила малыша Лиза в первые дни своей работы у Инги. – Нельзя быть таким робким, нельзя все время плакать! Посмотри, как интересно в парке, давай с горки покатаемся.

И вот теперь, в день своего рождения, Антошка выглядел настоящим львенком – веселый, глаза горят, и читать уже научился.

– Я думаю, не стоит звать много гостей, – решила Инга. – Приведут детей – и хватит, без взрослых. Но как тебе нравится Широбоков? Ограничился телефонным поздравлением, да подарок от него принесли! Мог бы и приехать к единственному сыну!

Инга попросила Лизу непременно быть на дне рождения. Правда, блюда для праздничного стола были заказаны заранее, но перспектива одной возиться с детьми не прельщала Ингу.