– Я…

…он все же поскреб грудь, а заодно отметил, что ему все-таки льстит. То есть, ощущение было странным, с одной стороны его просто-таки распирало от гордости и желания доказать, что он будет полезен такому замечательному человеку, как эйт Ильдис, а с другой… он прекрасно осознавал, насколько нелепо это чувство.

– Само собой, – Ильдис мягко улыбнулся. – Если твоя клятва позволит… а она позволит. Поверь. Я умею ценить достойных людей.

Несмотря на боль, сделавшуюся почти невыносимой – этак в нем и дыру прожгут, но надо будет попросить у сала еще пару камней, на всякий случай, чувствуется, с Ильдисом ему так просто не расстаться – Кирис нашел в себе силы улыбнуться. И очень надеялся, что выглядит в достаточной мере счастливым идиотом, чтобы ему поверили.

…ведь зачем-то его сюда отправили.

…и надо будет отписать сала, чтоб приглядывал за этой… пичугой… цветы цветами, но что-то подсказывало, что одними цветами фантазия эйта не ограничится. А стало быть…

…все далеко не так просто, как ему представлялось.

Руку Кирис все-таки пожал.

И весь вечер смеялся над чужими шутками. Благо, усилий прикладывать не пришлось, эйт Ильдис – просто Мар, какие формальности между друзьями – был удивительным собеседником. Настолько удивительным, что Кирис даже близко не представлял, как это отразить в докладе.

Они убрались.

Не сразу, но убрались… говоря по правде, я до последнего не верила, что нас оставят в покое. Если Мар так нужен конунгу, то что стоит приказать мне вернуться.

– Не дрожи, девонька, – сала Терес был спокоен, как нынешнее море. – У твоей семьи тоже есть голос… и свой интерес. Силой тебя не заставят, а вот остальное… тут уж сама гляди.

Я и глядела.

И отправила обратно букет белоснежных ландышей. Букет до того очаровательный, что становилось не по себе от желания прикоснуться к нему. Пожалуй, именно это невероятное очарование, а еще поплывший взгляд служанки, что замерла, уставившись на цветы, заставили меня заподозрить неладное.

Рыжий притворился, будто не понимает, в чем дело.

Сала Терес обозвал Мара засранцем и следующий подарок самолично швырнул в пропасть, не распаковывая…

…были духи.

И ожерелье с крупными сапфирами, пожалуй, достойное эйты самых благородных кровей.

Мой набор инструментов.

…пропасть приняла все. Инструментов было немного жаль. Но я успокаивала себя, представляя, как бесится Мар, которому запретили покидать цеппелин. Что сделаешь, на своей земле сала Терес вправе отказывать нежеланным гостям. В общем, они все-таки убрались перед самым Изломом. И замок вздохнул с немалым облегчением, а сала Терес, закРутив седой ус, произнес:

– Не думай, девонька, что они отцепились. Такие засранцы просто не уходят.

– И что теперь?

– А ничего… поставят своих людей на «Большое крыло», возьмут за жабры перекупщиков…

– И…

Сала Терес фыркнул и произнес очевидное:

– Цены вырастут.

Излом прошел обыденно. Я вместе с Гедре и прочими женщинами замка, которых по старому обычаю собрали всех, даже годовалую правнучку стряпухи привели, месила тесто для зимнего пирога. Слушала песни, в которых понимала слово через два, а после, когда ночь переломилась пополам, выставив на голом небе луну, зажигала свечи от ярого костра.

Ела тот самый пирог, который ломали руками.

…единственное, что изменилось, так это моя лаборатория.

Замок Ольс укрыл ее от чужаков, о чем, подозреваю, рыжий догадывался, но, несмотря на все свое старание, совладать с древней силой у него не вышло.

Замок был недоволен.

И стены лаборатории потемнели. Камень стал плотнее, а потолок будто бы ниже. Стекла и те помутнели, будто норовя закрыться от того мира вовне, который был для меня опасен. Но не это главное. Я, в отличие от замка и его хозяина, понимала, что доказать мою причастность к незаконным… к условно незаконным – все же я добралась-таки до Уложений и нашла интересный пункт о необязательности постановки клейма создателем, имеющим право на клеймение, – артефактом можно не только через лабораторию.