Сэлфис медленно приподнял руки в безоружном жесте примирения и опустился на край кровати:

– Белой завистью, братец. Ты почти не знаешь усталости, можешь обходиться без пищи долгое время, тебе неведомы болезни и не страшны перепады температур, у тебя изрядно сниженный болевой порог… Это не говоря уже обо всех возможностях, которые от нас усердно скрывают, – виноватым тоном добавил он. Организм Сэлфиса, хоть и был изначально крепче и выносливей эльфийского, но всё-таки оказался гораздо более «живым» со всеми вытекающими последствиями.

– Кстати, об этом… – губы Сэхфир’халлана расползлись в предвкушающей клыкастой улыбке.

По мере того как Сэхфир восторженно пересказывал всё то, что удалось подслушать из ночного доклада, Сэлфис всё больше и больше возбуждался. Когда же пересказ брата дошёл до предельно активной регенерации вампиров, не выдержал. Вскочил с кровати и метнулся к шкафу. Достал из одного ящика покрытую глифами нефритовую монетку с квадратным отверстием посередине. Эта информация зацепила его интерес гораздо более определяющего наименования их с братом вида, как полукровки, и уж тем более вызвало бо́льший интерес, чем упоминание возможного кровного отца. Он почти не надеялся, что они когда-либо встретятся. А вот мысль о том, чтобы провести над братом небольшой эксперимент, зрела уже очень долгое время.

– Любопытно… Может, проверим? – задумчиво протянул он, перекатывая на пальцах монетку.

– Что проверим?

– Регенерацию. Твою, разумеется. Моя значительно уступает.

Сэхфир’халлан удивлённо вытаращился на брата. Бывало, что он ранился на тренировках или же по случайности, и всё, действительно, заживало очень быстро. Даже, порой, за несколько мгновений, если он был относительно сыт. Что тут можно было ещё проверять?

– Что именно ты предлагаешь?

– Ну… Допустим… Давай, отрежем тебе палец? Тар Приестэн бы оценил, – предложил Сэлфис с ехидной ухмылкой. То, как Сэхфир оттяпал Жрецу, пока тот ещё не получил статус Верховного аж в младенчестве, до сих пор ходили всякие байки одна другой нелепей. Правда, сам факт свершения сего акта членовредительства ни у кого сомнений не вызывал. Во всяком случае, Тар Приестэн частенько упоминал об этом инциденте всё их детство, упорствуя в том чтобы к полукровке применялись гораздо более суровые меры воспитания, чем ко всем остальным.

Сэхфир’халлан прыснул с иронии, а затем тихо засмеялся, прикрыв рот рукой, на случай, если брат забыл наложить гасящие шум чары на помещение.

– Ну так что? – заговорщическим тоном подстегнул брата Сэлфис.

– Я не умею лечить, забыл? А если палец обратно-таки не прирастёт? – привёл единственный пришедший в голову аргумент колеблющийся Сэхфир’халлан. Эта странная и рискованная идея заинтриговала его, но перспективна окончательно и навсегда потерять часть организма, заставляла его колебаться.

Сэлфис небрежно отмахнулся, как если бы брат спросил какую-то несуразную глупость:

– Обратимся к лекарям! Я придумаю, как так вышло… И всё улажу. Как и всегда.

Прикусив губу с предвкушающей ухмылкой, Сэхфир соскочил со стола и взял за руку брата. Тот, расплывшись в ликующей улыбке, активировал вшитый в монетку порт-шлюз. В мгновение ока  они оказались в подпольной лаборатории на идеально гладкой подстилке.

Круглая, два метра диаметром, подстилка из переплетённых и спрессованных волокон белой древесной смолы, служила не только привязкой к координатам порт-шлюза.

Стоило ступням братьев коснуться её поверхности, как активировались очищающие плетения, смывающие с  посетителей как магический фон, так и всевозможную инородную грязь. Так крупнодисперсные частицы ороговевших чешуек организма, да и попусту природной пыли засасывались внутрь подстилки, и позже будут утилизированы. Бактерии же убивались дополнительным протоколом защиты.