- Да, не олдклюзив, - непонятно ответил Куздряпа. – Но и не на улице. Вон – даже свет есть! Можно сказать – хоромы! Э, да что я с тобой вожусь, какая мне от тебя польза, кроме головной боли? Хочешь ходить в мокром – ходи. Только давай я тебя назад на улицу верну, мне тут больной и умирающий на хрен не сдался.

Назад, на улицу? – Альрес в ужасе попятился.

Да, это помещение больше смахивает на камеру в темнице, но оно сухое и тёплое. Воняет, правда.

Ты думай скорее, мне тоже надо переодеться, - проворчал спаситель.

- Я остаюсь.

- Тогда, сымай свои ремки! – рявкнул дед. – И в одеяло завернись.

Его величество снял камзол, поискал, куда его пристроить, не нашёл и замер.

- Экий ты тормоз, - вздохнул дед. – Давай сюда, вон, на коробку положу. Дерьмо пинжак, скажу я тебе! Тонкий, летом замёрзнешь. И стекляшек понашили ни к чему. Ты же не из этих, я надеюсь, не из голубков? Терпеть ненавижу.

- Я – тер, - сгорая от стыда, король разделся догола и завернулся в предложенную тряпку. Одеяло слегка отдавало плесенью и кололось, но оказалось чище, чем он думал.

- Терец, не турок? Ну, нехай терец, - не стал спорить Куздряпа.

Дед отошёл в дальний угол, скинул с себя лохмотья и пристроил их на толстую трубу. А затем покопался в коробках и перебросил королю пару тряпок.

- Надевай – от сердца отрываю. Джинсы и свитер.

Пока Его величество изучал новую одежду, дед успел и сам переодеться – в видавшие виды штаны и растянутое нечто. Когда-то оно, похоже, было вязаной рубашкой.

Вот с обувью у меня хреново, - хозяин подземелья, бормоча себе под нос, шуршал пакетами. – Зимние не дам, сам ношу. Шлёпки проблему не решат. А, вот!

С победным видом он извлёк странного вида обувь – относительно жёсткий низ и мягкий вверх.

- Надевай, не боись! – хорошие дутыши были. Там в правом дырка выше пятки, так ты в лужи-то не лезь. Обходи. Понял? На, носки.

Когда с переодеванием было покончено, хозяин вытащил круглый плоский предмет и какую-то жестянку.

- Сейчас кипяточек сообразим, лапшичку заварим и горячего похлебаем.

Бормоча себе под нос, он протянул веревку от плоской штучки к стенке и налил из прозрачной ёмкости воды в черно-серую снаружи посудину.

- Вон, какое у меня хозяйство! – гордо произнёс Куздряпа. – И спальное есть, и во что переодеться. Плитка, вода. Анаком! И заварка с карамельками. Живи, да радуйся!

Плоская штучка оказалась нагревательным прибором. Король с любопытством наблюдал, как закипает вода. К слову, изнутри посудина оказалась не в пример чище, чем снаружи.

А потом он ел из надколотой тарелки лапшу. Нельзя сказать, чтобы очень вкусную, но горячую, а это в его состоянии было куда важнее.

Спать легли тут же, на бумажную подстилку.

Дед Куздряпа назвал её «кардоны». Кинул поверх видавший виды матрас и широким жестом предложил ложиться.

Альрес заснул, едва приняв горизонтальное положение.

Пробуждение оказалось ужасным – от неровного, комковатого матраса болело всё тело, в горле першило, голова будто свинцом налилась.

Дед тормошил подобранца, но Альрес не в состоянии был куда-то идти.

- Ах ты, незадача, - причитал дед. – Ты помирать-то не смей! Куда я тебя? Здоровый, и не вытащу, завоняешься.

На краю сознания мелькнула мысль – тут уже так воняет, что трупом больше, трупом меньше – невелика разница.

Дед суетился, куда-то уходил. По возвращении, сразу принялся кипятить воду, а потом велел проглотить какие-то белые плоские шарики и запить водой. Через некоторое время стало ужасно жарко, Его величество сбросил одеяло, но хозяин вернул его обратно и пригрозил выставить на улицу, если постоялец станет своевольничать.