Звякнул дверной звонок, это пришла полиция. В дверях показались молодой лейтенант и молодая женщина в форме. Лейтенант строго предупредил Агзамова, что нельзя ничего трогать и, пройдя на кухню, стал допрашивать потерпевшего.

– Прошу ваше удостоверение личности.

– У меня сейчас его нет. Понимаете, я его обычно держу в бардачке служебной машины, вместе с правами…

– Ладно, поверим на слово. Итак, фамилия, имя, отчество?

– Агзамов Агзам Агзамович, – и он расплылся в снисходительно-вальяжной улыбочке, ожидая привычной фразы: «Неужели тот самый?!». Однако лейтенант не выразил никаких эмоций и продолжал задавать очередные протокольные вопросы. То показываясь в дверях, то исчезая, женщина фотографировала тут и там вываленное барахло. Когда Агзамов сказал, что его главным образом интересует похищенный сейф, лейтенант спросил, что было в сейфе. И вот тогда Агзамова как будто ошпарили: там был золотой скарабей, подаренный ему Министром культуры Египта. Агзамыч не был суеверным человеком, но с тех пор как он заполучил этот символ бессмертия и вечной жизни, его здоровье значительно улучшилось и даже в сексуальном плане что-то, наконец, опять замаячило. Так что же это получается? Черт-те что, колдовство какое-то!

– Там, знаете, были все документы, и… кредитная карточка… и…

– Ну, продолжайте, продолжайте!

– Э-э-э… как бы это правильно сказать… золотой скарабей… ну, статуэтка такая… ее мне в Египте подарили… Я обычно держу ее в банке… а вчера на банкете решил показать друзьям… сегодня с утра уехал на работу… думал, сдам в банк позже… и вот…

– И сколько весила эта статуэтка?

– А это обязательно записывать? – глупо спросил Агзамов.

– Ну, конечно, а иначе как мы ее отыщем, без всяких примет и описаний?

– Один килограмм, – меланхолично заявил Агзамыч.

– Не может быть! – подскочил лейтенант.

– Я вам могу показать документы. Это подарок из Египта. Впрочем, документы тоже были в сейфе.

Агзамов уже не знал что говорить, вернее, теперь он мог говорить, что угодно. Все дороги вели только к сейфу.

– А как выглядел этот ваш сейф, – спросил лейтенант.

– Ну, такой большой, на двести килограмм, – ответил Агзамыч.

В это время торкнулись в оставшуюся незапертой дверь, и четверо дюжих парней еле втащили в прихожую сейф где-то на метр двадцать. Выскочившие в прихожую Агзамов и лейтенант не знали что сказать. Женщина мгновенно сфоткала вошедших. Парни оставили сейф посреди прихожей и ушли.

– Это ваш? – спросил наконец лейтенант.

– К-к-кажется мой, – еле выдавил из себя Агзамов.

– Вот видите, целехонький! – обрадовался страж правопорядка. – Может, над вами друзья подшутили? – выдвинул он, как показалось ему, бодрую гипотезу. – Ну, что стоите, открывайте!

Женщина подошла и сфоткала уморительную ситуацию: Агзамов стараясь оттеснить лейтенанта, стал набирать код. Сейф не открылся. После нескольких неудачных попыток, включилась сигнализация. На звук сирены в прихожую ворвался грузный мужчина лет тридцати в золотых очках на надменном носу. Увидев дома трех незнакомых людей, причем двоих в форме милиционера, он сразу оценил обстановку.

– Во, ментура работает, что, задержали ханурика?

Кровь бросилась в голову Агзамова.

– Какого ханурика? Я хозяин этой квартиры, а ты кто такой?

– Это я хозяин, а ты вор, пойманный с поличным. Не правда ли, он пытался проникнуть в мой сейф? – незнакомец со значением посмотрел на лейтенанта. Все повадки этого самоуверенного грузного человека выдавали в нем ненароком разбогатевшего вышибалу, которых ныне так много развелось на постсоветском пространстве. Молодой лейтенант столь грозный с Агзамовым, теперь стушевался и пролепетал что-то невнятное. Даже женщина-мент не посмела сфоткать вошедшего. Крайне возмущенный Агзамыч с кулаками бросился на ухмыляющегося верзилу. Но тот так дал ему в лоб своим выступающим животом, что Агзамыч навзничь шмякнулся на пол. Лейтенант, бросившись к Агзамову, помог ему встать, и они вдвоем стали наседать на верзилу.