- Твою же мать! – чертыхается рядом со мной Аксель, делая пару шагов к девчонкам и останавливаясь рядом с Руби, нагнувшейся для фотографирования.

- Сука, – втягиваю воздух и сжимаю кулаки, весь горя от адского огня, текущего по венам.

Да эта рыжая искусительница просто издевается. Сама же напрашивается, стоит в такой провокационной позе. Точно играет на нашей выдержке и терпении.

Да я готов с нее сорвать шортики вместе с трусами и засадить по самые яйца, переполненные спермой. Желание так велико, что я не выдерживаю, прижимаюсь пахом к вмиг застывшей Руби и кладу руки на высокий забор, чтобы она никуда не сбежала.

- Что ты…делаешь? – ее голос надломлен. – Отойди. Тут же…тут…народу полно, – резко выпрямляется, тем самым толкаясь бедрами назад.

Ммммм, малышка сама не прочь пошалить.

- Разве тебя волнуют люди, которых ты никогда больше не увидишь? – с другой стороны трется Аксель, покусывая мочку ее уха. – Все заняты разглядыванием достопримечательностей. Как и твоя подруга. На нас никто не обращает внимания.

С виду мы и правда выглядим, как туристы, поглощенные красотой фонтана, до которого так хочется дотянуться, но забор мешает. Люди даже не догадываются, что происходит на самом деле.

- Оставьте меня в покое, – слабое сопротивление, заводящее еще больше.

Завожу руку, проникая под ткань майки. Плоский живот подрагивает от моего прикосновения. С губ Руби срывается протяжный стон, когда Аксель берется за пояс ее шорт и натягивает ткань в районе паха.

- Порочная Руби, – ладонью накрываю ее правую грудь, зажимая между пальцев твердый сосок. Вот бы прикусить его, а потом пробежаться языком.

- Ты искушаешь, – друг, не церемонясь, целует ее в дрожащие губы. – Как самый сладкий грех, который…

- Qué estás haciendo aquí (Что вы ту делаете)? – кто-то спрашивает на испанском языке. – Sargento (сержант)! – а вот это уже не хорошо.

- Твою же мать! – тут же поворачиваюсь, сталкиваясь лицом к лицу с местной полицией, которой явно не понравилась наша небольшая шалость. – Perdóname! Has entendido mal (Прошу прощения. Вы не так поняли), – пытаюсь что-то объяснить молодому человеку грозным выражением лица, но он меня даже не слушает.

Полный попадос.

Просто хватает под локоть, как его напарник возмущающуюся Руби и слишком говорливого Акселя, и тянет по направлению к полицейской машине. На нас оборачиваются люди, шепчутся, показывают пальцем.

А я понимаю, что все-таки оставшееся время в Гаване, мы проведем в их местной тюрьме за…непристойное поведение в общественном месте.

Вот так приключение. Век не забудешь.

11. Глава 10

Марк

- Впервые в жизни угодил в полицию, – ржет Аксель, крутясь на стуле и по-детски хлопая в ладоши. – Да и за что? «Непристойное поведение в общественном месте», – цитирует полицейского, увозившего нас с площади. – Будет, что вспомнить в глубокой, скучной старости.

Еще громче смеется, словно ничего страшного не произошло. Как будто мы не в гаванской полиции находимся, а на элитном курорте. Порой друг не может быть серьезным. Он воспринимает жизнь как увлекательное путешествие, где не нужно перезагружать себя, а просто наслаждаться каждым днем.

Иногда я жалею, что я не такой как Аксель. Когда взял на себя ответственность в виде круизной компании стал смотреть на все более зрелым взглядом, в редких случаях давая себе расслабиться.

Как в ситуации с рыжей бестией Руби.

Черт! Надеюсь, ее не посадили за решетку, иначе я камня на камне не оставлю в этой богадельне, пытаясь ее вызволить из-за решетки. По сути, мы с Богдановым виноваты во всем, поэтому и выпутываться из неприятности нужно как можно скорее.