Сумарокова выглядела невероятно соблазнительно в этом роскошном платье. Обнаженная грудь под полупрозрачной тканью заставляет моё либидо биться в конвульсиях от желания увидеть соски, скрытые под кружевными узорами вышивки. Движение атласной ткани юбки завораживают, и я жадно ловлю моменты, когда её ножка появляется в разрезе.

— Обожаю смотреть на тебя, когда ты крутишь эти штуки! Тебе говорили, что ты невероятно горяч? — убирая мою челку со лба, томно выдохнула мне в лицо Ариша.

— Интересно… — пробормотал я, поборов в себе желание убрать её руки с моих волос.

Нахрен я заставил её переодеться? Лучше бы она и дальше продолжала скакать в мини-тряпке, смешиваясь с толпой девчонок в таких же блядских обрезках мануфактурной промышленности! А сейчас она выглядит как самый лакомый кусочек для всяких негодяев. Невероятно соблазнительна и в то же время слишком наивна и невинна, что сводит придурков, вроде меня, с ума от желания затащить её в постель. Именно поэтому я должен за ней присматривать.

— Тони, малыш, мне кажется, ты не рад меня снова видеть, — обиженно надула губы Арина.

Наверное, я должен быть внимательным к даме, но в данный момент меня занимала не она. Сашенька, высокомерно вздёрнув нос, стрельнув в меня пьяным взглядом, едва не растянулась на полу. Недотёпа! Предотвратил встречу курносого носа и паркета какой-то Казанова, явно припершийся сюда, чтобы найти кому присунуть свой вонючий огрызок.

— Я не твой малыш… так, стоп! — выпалил я, глядя как Сумарокова вместо секундной благодарности подхватывает под руку этого гамадрила и идёт с ним к бару.

— Опять присматриваешь за своим хомячком? — цокнула языком Ариша, проследив за моим взглядом.

Раздражение прокатилось по венам, как цунами. Санька давно перестала походить на хомячка! И… только я могу её так называть!

— Она не должна находиться одна, — неохотно бросил я, а мои руки на автомате уже заряжали длинный фристайл треков.

— Так она и не одна, — сладким голоском проговорила Арина, касаясь губами моей щеки.

— Вижу, — сквозь сжатые зубы цежу я.

В том-то и дело! Сашенька олицетворение идеальной женщины. Она чиста и свежа, как майский ландыш. Она неприкасаемая!

Она для меня всё. Лучшее, что я сделал в жизни, было ради этой маленькой крошки. Если её не останется в моей жизни, я просто провалюсь в ад. Чтобы крутить там чертям пластинки, разумеется.

— Она уже взрослая девушка, Тони. Лучшее, что ты можешь для неё сделать — перестань лезть в её жизнь, — словно мои мысли пробежали по лбу красной строкой, заметила Ариша.

— Да, ты права, — нехотя согласился я, позволив глазам отлепиться от идеальной попки, водружающейся на барный стул.

Что я могу? Сашенька мой лучший друг, и это самая большая проблема. Она помнит тысячи вечеров, где мы болтали, обсуждая моих подружек. Сашка помнит даже больше имён девиц, с кем у меня был перепихон, чем помню я.

А сейчас… сейчас я каждый раз до смерти боюсь, что очередная бабочка-однодневка станет последней каплей. Сумарокова повзрослела, но осталась прежней жизнерадостной девчонкой, для которой моя музыка значит едва ли больше, чем для меня. А я боюсь, что однажды она скажет, что с неё хватит. Хватит вечеринок, девок и бездумной траты времени.

И тогда она уйдёт из моей жизни.

Когда-нибудь это случится, я знаю.

Сейчас, глядя на этот распускающийся бутон самой красивой в мире розы, я сожалел, что позволил случиться нашей дружбе. Встреть я эту знойную красотку с роскошными формами и безупречным содержанием, я бы ни за что её не отпустил. Теперь же, после сотен дружеских посиделок, где я хвастался очередной взятой «крепостью», уверен, от этого цветочка мне достанется лишь шипами по морде.