– Как вы думаете, вы подойдете на роль такого парня?

Я сильно подозреваю, что без виски она никогда не решилась бы сказать это. Но это замечательно совпадает с моим планом.

И я не тот человек, чтобы упустить отличную возможность.

Я подношу стакан к губам и выпиваю его содержимое, после чего ставлю его на фирменную салфетку, лежащую на стойке.

И все это время я смотрю ей прямо в глаза.

– Откуда вы?

Обычно я не задаю вопросов, но с ней я хочу знать обо всем. – А это имеет значение? – спрашивает она, и я не могу понять, она просто притворяется замкнутой или это ее нормальное состояние.

– Мне просто интересно, где выращивают красивых женщин, которые говорят именно то, что мужчина хочет услышать, сидя в баре рядом с ними.

Ее щеки окрашиваются в красный цвет, и я подозреваю, что виной тому вовсе не виски. Невинность исходит от нее почти ощутимыми волнами. Мне хочется выяснить, насколько я смогу заставить ее покраснеть и в других местах. Я хочу видеть отпечаток моей ладони на ее заднице, который будет такого же цвета.

Я встаю и протягиваю ей руку. Она смотрит на нее и, немного поколебавшись, вкладывает в нее свою.

Умница.

Я сжимаю ее пальцы, и она соскальзывает со стула. Даже несмотря на каблуки ее сапог, ее макушка едва доходит мне до подбородка.

– Куда мы пойдем? – спрашивает она.

– Ко мне.

Она широко раскрывает глаза.

– Я… у меня есть номер. В этом отеле. Я хочу сказать, если хотите. Или… или…

Она запинается, и я понимаю, что должен успокоить ее, пока она не сбежала.

Я подношу руку к ее подбородку и начинаю поглаживать большим пальцем ее щеку, такую чертовски сексуально румяную.

– Да. Я очень хочу.

Она судорожно глотает и кивает.

Она моя.

Я не хочу отпускать ее, но я все равно делаю это. Достав из внутреннего кармана пиджака пачку денег, я отсчитываю несколько сотенных купюр. Я не могу дать меньше чаевых, чем тот ублюдок, или я сам буду таким же ублюдком. Я кладу деньги под свой пустой стакан и, немного помедлив, добавляю к ним еще несколько купюр и киваю бармену.

– Да, сэр?

– Мы возьмем с собой неоткрытую бутылку «Бушмиллз».

Я бросаю взгляд на женщину, с которой собираюсь провести оставшуюся ночь – на ней и под ней, сзади и спереди.

Бармен двигается очень быстро, и спустя несколько мгновений одна моя рука держит за горлышко бутылку виски, а другая лежит на ее пояснице.

Наклонившись так, что мои губы находятся лишь в какой-то доле дюйма от ее уха, я говорю:

– Показывайте дорогу, дорогая.

Я крутая. Я сделала это.

Я могу притвориться, будто я отлично понимаю, что, черт возьми, делаю.

Секс на одну ночь? Не проблема. Сексуальный миллиардер в костюме-тройке, который явно стоит дороже, чем мой автомобиль? Подумаешь!

Этими словами я поддерживаю себя по дороге к лифту. Я чувствую сквозь тоненький топ тепло его руки, которая словно ставит на мне его клеймо.

Я все еще не могу поверить, что я это сказала. Моя бабушка перевернулась бы в гробу, если бы узнала, что я подцепила мужика в баре. Волна горечи захлестывает меня, и я спотыкаюсь.

Он замедляет шаг, поддерживая меня.

– Вы передумали?

В его голосе нет насмешки, он звучит очень серьезно. И в этот момент мое шестое чувство подсказывает мне, что он как раз такой мужчина, который будет способен заставить меня забыть обо всех неприятностях, которые мучают меня.

Я смотрю ему в глаза.

– Нет. Не передумала.

– Хорошо.

От этого короткого слова у меня по телу бегут мурашки. Этот мужчина действует на меня на подсознательном уровне. И я не могу понять почему. То есть с каких это пор миллиардеры в костюмах-тройках стали возбуждать меня? Обычно, не считая нескольких пьяных поклонников, я имела дело лишь с кретинами, от близости которых у меня не бежали мурашки по телу.