Я спокойно выдохнула и с непринужденным выражением на лице вернулась к еде.

Сестра выждала немного, поняла, что я не собираюсь поднимать голову от тарелки, и произнесла:

– На этот раз все обошлось. К счастью, господин бэйлэ быстро обо всем узнал и, находясь в поместье десятого принца, все устроил – кроме нескольких доверенных слуг, никто не знает о произошедшем. Хотели послать кого-то на поиски, но, если бы мы отправили много людей, это привлекло бы излишнее внимание; отправили бы мало – от них не было бы никакого толка. Оставалось лишь уповать на то, что если тебя увез тринадцатый принц, то он обязательно вернет тебя домой, потому послали нескольких слуг, которым можно доверять, караулить у ворот. – Немного помолчав, она многозначительно добавила: – Советую запомнить: в этот раз тебе повезло, но следующего раза не будет!

Неужели ты думаешь, возмутилась я про себя, что мне очень понравилось болтаться там на холоде и промозглом ветру? Этот деспот меня заставил! Тут я осознала, что преувеличиваю, и торопливо согласилась с сестрой. В тот момент я была не в духе, и мне хотелось развеяться, поэтому, прямо скажем, когда тринадцатый принц куда-то меня потащил, я не очень-то и сопротивлялась.

Ужин подошел к концу. Восьмой принц и Жолань, сияя улыбками, коротко поболтали и почти сразу ушли.

Весь вечер я внимательно разглядывала лицо сестры. Оно вовсе не показалось мне печальным, напротив, я отметила на нем выражение крайнего облегчения.

Мысленно вздохнув, я подумала: каким же был возлюбленный сестры, если даже такой выдающийся человек, как восьмой бэйлэ, изысканный и элегантный – словом, прекрасный принц, – не смог заставить Жолань забыть его?

Была зима, но дни стояли безветренные, пригревало ласковое солнышко, и казалось, будто под его лучами тело становится мягким, как масло. К тому же всех ожидало поистине радостное событие – конное представление-состязание, во время которого всадники будут демонстрировать свое искусство.

Несколько дней назад господин наследный принц разослал всем принцам с их женами, родственницами и прочими молодыми господами и госпожами приглашения, гласящие: вот-вот состоятся состязания, насладимся же ими все вместе, и т. д и т. п. На мой взгляд, приглашение говорило коротко и ясно: «Мне жутко скучно, приходите поразвлечься!»

В приглашении было указано, что принять участие мог любой, кто хорошо ездил верхом, – неважно, мужчина или женщина. Награды не предусматривалось, ведь все собирались лишь ради веселья, не относясь к состязанию всерьез. Конечно, были и те, кто принимал все близко к сердцу, но старался не ради награды, а чтобы произвести впечатление на наследного и других принцев. Как известно, когда приходит время делить лакомые куски, начальство вспоминает лишь тех, кто сумел отличиться.

Поначалу сестра не хотела идти, но после долгих уговоров все же передумала.

Я не умела ездить верхом, но, как и все, надела костюм для конных прогулок. Он добавлял мне храбрости, и, стоя перед зеркалом, я была весьма собой довольна. Сестра тоже похвалила мой внешний вид. Взглянув сперва на нее, а затем на себя, я тайком вздохнула: мать этих двух сестер наверняка была женщиной редкой красоты. Как жаль, что красавиц часто постигает горькая участь.

Большинство юношей и девушек из маньчжурских семей прекрасно держались в седле, что уж говорить об отпрысках императорской семьи – те тренировались едва ли не с младенчества. Сейчас все они группами, пустив лошадей шагом, прогуливались снаружи, и почти все места в закрытом с трех сторон шатре пустовали. Мы с Жолань вошли в шатер и застали там увлеченных беседой тринадцатого и четырнадцатого принцев. Завидев нас, они поспешно поднялись с мест и поприветствовали мою сестру. Похоже, у тринадцатого принца сегодня было хорошее настроение, и я, не устояв, тайком задержала на нем взгляд. Сразу что-то почувствовав, он повернул голову и натянуто улыбнулся мне, приподняв брови. Я торопливо отвела глаза, успев, впрочем, заметить, что четырнадцатый принц тоже мельком взглянул на меня. В его взгляде не было ничего особенного, но я покраснела, сама не зная почему.