. При этом в письме фон Лоссову было четко сказано, что участие немецких войск в операции против Индии исключалось[115]. 23 апреля 1918 г. О. Нидермайер дал ответ, что втягивание Афганистана в войну на стороне государств Центра крайне маловероятно, если эмиру не будет оказана военно-техническая помощь, включая отправку немецких военных советников. При этом Нидермайер отметил, что афганские войска нуждаются для начала такой грандиозной операции в 100 000 новых ружей и, соответственно, патронов к ним[116]. Грубо говоря, по О. Нидермайеру, получалось, что избежать прямого военного участия Германии в операции против Индии никак не представлялось возможным, поскольку для переброски такого объема вооружений и боеприпасов необходимо было пробить «коридор» через Закавказье и Персию.

В начале мая 1918 г. фон Сект сам поддержал идею немецкой интервенции в Закавказье и Персии, а также задумался о проведении военных операций в Туркестане с целью установления непосредственной связи с Афганистаном[117]. Но эти планы фон Секта являлись, скорее всего, мечтами, немецкий генерал имел тогда слабые представления о масштабе средств, необходимых для проведения таких операций, само осуществление которых он ставил в зависимость от затягивания войны на Западе.

Дело в том, что Германия фактически и не пыталась до 1918 г., не имея к этому, так сказать, возможностей, вести полномасштабную имперскую войну. Для такой войны необходима была мобилизация ресурсов колоний, которые были слабо развиты до войны и оказались быстро отрезаны Британским флотом от метрополии. Захват территорий бывшей Российской империи в 1918 г. мог позволить Германии развернуть настоящую войну империй против Антанты, но имелись политические и технические препятствия к этому: в 1918 г. доминирующую роль в рейхе стали приобретать социал-демократы, настаивавшие на оборонительной войне, ряд высокопоставленных германских военных не видел перспектив на Востоке из-за дефицита войск и ресурсов, которые поглощались Западным фронтом. Не предприми Э. Людендорф операцию «Михель» – и сил для экспансии на Восток вполне могло хватить, но до мая 1918 г. начальник германского Генштаба практически не задумывался всерьез о перспективах в России, отложив их в долгий ящик. Эти перспективы заключались не только в остро необходимый рейх бакинской нефти и украинском зерне, но и в дополнительных людских ресурсах.

Когда весной 1918 г. были приняты первые решения о переброске в Закавказье германских контингентов, германская бюрократическая машина стала вяло реагировать на инициативы отдельных энтузиастов, планировавших удар по Британской империи через Персию. Тут же возникли внешнеполитические сложности: Османская империя не собиралась соблюдать условия Брест-Литовского договора или даже создавать видимость соблюдения такового. Турецкие войска, наладив снабжение в районе Батуми, стали постепенно выдвигаться во внутренние области Грузии уже в первой половине весны 1918 г. К счастью для грузин и армян, а также для еще остававшихся в Закавказье русских войск, турецкая армия перед этим была «нокаутирована» несколько раз британскими войсками в Месопотамии и в Палестине. Турецкое командование вынуждено было сконцентрировать на севере Ирака и в Сирии значительные силы, чтобы держать фронт. Поэтому стягивание турецких войск в Грузию шло очень медленно. Однако сформированные в Закавказье правительства Грузии и Армении не имели достаточно ресурсов для создания собственных армий. Грузинские социалисты, заполнившие вакуум власти в Тбилиси в конце 1917 г., обратились к Берлину за помощью.