– Нет, государь-надежа! Нет у него сана духовного, – торопливо выпалил Макарий.

– Тогда кто тебе слово давал? Смерд! Псари!!! – Иван повернулся к Угрюмам. Захарьина как ветром выдуло с Собора, аж шапка с головы слетела. Помнил, как Шуйского порвали.

Дальше все пошло чередом. Хотели духовники, церковники у монастырей власть и контроль государев отобрать. Нестяжателями себя назвали, мол, народ поймет и полюбит. Заслужили полной ложкой. Двоих под стражу прямо в палатах взяли и сослали в дальние же монастыри.

С зимних вьюг до первых одуванчиков заседал Собор. Все обговорили все окумекали, как дальше жить. И о выкупе пленных из неволи поговорили и порешили, что всем миром своих выкупать и раскидывать весь откуп по сохам, что бы всем народом, Русью всей откуп ненакладен был. Да и кажный, коли внес свою толику, горд будет, что брата из неволи вызволил. О призрении больных и бедных поднял вопрос Великий Магистр ордена госпитальерского. Иван ответил тут же.

– Повелеваю все больных и престарелых описать по всем городам, городкам и посадам. И в каждом городе устроить богадельни мужские и женские, как нам еще Андрей Боголюбский завещал. Там больных престарелых и неимущим устроить так, чтобы было, куда голову преклонить, довольствоваться пищей и одеждою, а люди, заповеди Боголюбского чтящие, пусть милостыню и все потребное им приносят. Так ли Мастер? – повернулся к Магистру.

– Так, А мы братья госпитальеры присмотрим за ними, чтобы жили в чистоте и покаянии, – сел, подобрав красный плащ.

Напоследок приняли «Судебник» – новый Устав, старые Правды заменяющий, да уложения о создании войска огненного боя – стрелецкого. Затем встал царь на высоком своем помосте, казалось, головой упираясь в низкий сводчатый потолок, и сказал, как отрезал:

– Всем теперь на земле сидеть. Две недели даю вам в году, когда можете с удела в удел ходить. Неделю до Юрьева дня, и неделю после. Все!

– Сгорела воля в пожаре московском! – вспомнил кто-то крик на пепелище.

– Сгорела!! – жестко и коротко подтвердил Иван Васильевич великий князь и царь всея Руси.

Цель, для которой требуются неправые средства, не есть правая цель.

Платон.

Избранная Рада, возомнив себя умом и честью Руси пекла новые законы и судебники, как блины. Плодила Приказы и целовальников с кормленщиками. Целовальников, что бы службу судебную нести, как самой Раде надобно, о чем те и крест целовали на верную службу своим благодетелям. Кормленщиков же для помощи тем боярам и воям, что получили в кормление себе городки и посады, а сами править ими не умели. Вот кормленщики им в помочь, и пригождались, за малую мзду. Приказов же наплодили, как кролики по весне крольчат плодят. Тут тебе и земский, и житный, и городской, что бы хозяйство вести. Бронный, казачий и пушкарский для войны, а к ним: преображенский, рейтарский и стрелецкий. Иконный, печатный, посольский и постельный …каких только не придумали. На каждый чих – приказ. В каждом приказе – дьяк. Царь смотрел на все сквозь пальцы. Помнил, учила мамка, что, мол, пусть змеюка вся из своего гнезда-логова выползет, вкруг чашки со сметаной обмотается, тогда и сечь ее в мелкие куски. Раньше же не моги, глядишь, извернется в руке и обратно в темень под коряжину, под валежину. Отлежится, накопит яду нового – тогда жди беды. Невесть когда выскочит и кусанет, как Олега Вещего. Царь смотрел и молчал, стиснув зубы. В малой комнате своей читал челобитные Пересвета и сказания его.

На низком столе были разбросаны бумаги с пометками самого царя. Потянулся, взял лист, прочел «…таковая землица невеликая, вельми угодная, у такового великого, сильного царя, под пазухою, а не в дружбе, а он ей долго терпит и кручину от них великую принимает…» вслух ответил.