Бедняга!

Наконец всё выбрано. Вот уже продавщица отсчитывает сдачу. И в это самый момент коварное дерево наносит удар.

Сочные чёрные ягоды обрушиваются на расслабившегося гражданина неожиданно, как повестка в военкомат. И каждая вторая попадает в цель. По рубашке и брюкам мгновенно расползаются жёлтые, красные и чёрные пятна. Отстирываются они, между прочим, очень и очень плохо. Честно говоря, вообще не отстирываются.

Настроение мгновенно портится и не хочется уже не еженедельника «Футбол – Хоккей», ни журнала «За рулём», а хочется совсем другого, более возвышенного.

Хочется броситься на мерзкое дерево с бензопилой «Дружба», облить его керосином, поджечь и топтаться потом на останках.

А град ягод сыпется и сыпется и издевательски шелестит листва, хоть на улице ни дуновенья. Старый тутовник смеётся.

Прекрасно зная всё это, Женя и близко не стал подходить к злополучному киоску, хотя и мерцало там что-то заманчивое. Рубашка дороже!

Обойдя тутовник по широкой дуге, Женя открыл калитку, выкрашенную зелёной краской, и вошёл в детский сад.

Странным был этот детский сад. Небольшое, старинное, совершенно не приспособленное для этих целей здание и громадный, заросший деревьями двор. От внешнего мира двор был надёжно ограждён глухими стенами окружающих домов и высоким, выше человеческого роста, забором. Одна стена была особенно интересной. Ещё со времён гражданской войны, со Стодневных боёв, хранила она следы в виде многочисленных выщерблин от пуль и снарядов. Сколько уже поколений детсадовцев ковырялось в этих отверстиях, мечтая вытащить оттуда самую настоящую пулю! Когда-то и Женя занимался этим увлекательным занятием. Увы, безнадежно.

Пока младший брат одевался, путаясь в пуговицах, Женя невольно слушал разговор двух женщин, обсуждающих предстоящую поездку детского сада в Сухуми.

– Ну что вы, милочка, это же так удобно! – убеждала собеседницу высокая полная женщина с шиньоном на голове. – Представляете, почти месяц в Сухуми! Солнце, море, витамины!

– Да, но всё-таки, – сомневалась вторая, низенькая, худая, но тоже с шиньоном. – Столько времени не знать, что с ребёнком… Да и насчёт питания я тоже сомневаюсь.

– Ну что вы! Какие могут быть сомнения! У нас прекрасные воспитательницы, замечательная заведующая!

– Да, но…

– Никаких но! Вы и сами не заметите, как пролетит этот месяц! Кстати, и сами немного отдохнёте. Вам это не помешает, моя дорогая.

– А я слышала, – худенькая не заметила подначку, – что несколько лет назад был случай. Поехали вот так же на море. И что вы думаете? Воспитательницы молоденькие девочки, а там мужчины все такие горячие. Ну, вы понимаете… В общем, дети оказались почти без присмотра. Вернулись все грязные, исхудавшие, а некоторые даже с голодным поносом.

Женя много что мог рассказать про этот случай, но решил благоразумно промолчать. Брат застегнул, наконец, пуговицы и теперь удивлённо разглядывал носки, делая вид, что совершенно не представляет, на какую часть тела их следует надевать.

– Да я тоже что-то такое слышала, – отмахнулась полная, – но не всему следует верить. Это всё завистники! Я уверена, дорогая, что в будущем все садики будут выезжать на всё лето к морю. И детям полезно и родителям удобно!

– В будусем садики никуда ездить ни будут, – вступил в разговор пятилетний карапуз в очках. – В будусем возластёт немо-ти-ви-ло-вання плеступность.

– Петя, не говори ерунду, – с видимой строгостью произнесла худенькая. Однако в голосе её слышалась гордость за сына, оперирующего такими понятиями.

– Никакая мамоська, это не елунда! А есё у всех будут такие маленькие телефонсики, дазе у ребятисек. В калмасках.