За первую четверть XIX в. в России вспыхнуло больше 650 крестьянских волнений, причем ^>2/_>3 из них – за 1815—1825 гг. Формы крестьянского протеста были разные – от верноподданнических жалоб царю, которого крестьяне с этой целью буквально «ловили» на дорогах империи, до вооруженных восстаний.

Ряд волнений носил затяжной и чрезвычайно упорный характер. Три года – с 1816 по 1819-й – боролись крестьяне 20 деревень Костромской губернии, принадлежавших помещице Наталье Фёдоровне Грибоедовой (матери писателя), которая по характеру была сродни «рабовладелице» Хлестовой и грибоедовского «Горе от ума». Купив костромские деревни, Грибоедова обложила крестьян оброком втрое большим, чем при прежних владельцах. Крестьяне возмутились, попытались было жаловаться, а затем подняли бунт: достали 300 ружей, даже еще одну пушку и вступили в бой с карательными войсками. Бунт был подавлен в крови.

Особенно крупными были волнения на Украине и в области Войска Донского 1819—1820 гг. с участием 45 тыс. крестьян. Против них Аракчеев направил регулярные войска с артиллерией. Командовал ими генерал-адъютант А. И. Чернышев – будущий военный министр. Он подавил волнения с чисто аракчеевской жестокостью, после чего сам Аракчеев приехал на Дон чинить суд над четырьмя сотнями «зачинщиков». По его приказу больше 200 крестьян были биты кнутами (иные из них насмерть) и почти столько же сосланы на каторгу и поселение в Сибирь.

Кроме неповиновения крестьянства в это время возобновились волнения и среди рабочих. Взбунтовались рабочие новгородской парусной мануфактуры. В 20-е годы постоянными стали волнения на металлургических заводах Демидовых на Урале, на пермских предприятиях. Наконец, и это стало небывалым в тогдашней России, в 1820 г. взбунтовался гвардейский Семеновский полк из-за унизительного обращения с ним полковника Шварца.

Двадцатичетырехлетнее правление Александра I сопровождалось многочисленными путешествиями. Вступив на престол, император на протяжении «четверти века почти ежегодно предпринимал длительные вояжи […] Он исколесил Россию от Архангельска на севере до Севастополя на юге и Златоуста на востоке. Западные ее пределы – со шпагой ли военачальника, с портфелем дипломата – он множество раз пересекал во время зарубежных поездок»216 (Файбисович В. М.) Необходимость совершения венценосным правителем поездок в пределах огромной страны была вызвана рядом причин, в числе которых было желание ознакомиться с состоянием дел в Москве, российской глубинке и во вновь присоединенных территориях – Бессарабии, Польше и Финляндии с тем, чтобы «ускорить своим присутствием исполнение сделанных распоряжений»217. Обязательной частью путешествий было общение с народом, посещение храмов и больниц, участие в церемониях по закладке храмов и открытию памятников.

Однако эти путешествия несли в себе и риск для жизни императора, о чем сообщал в своих письмах генерал-адъютант князь П. М. Волконский, неизменный спутник царя во многих поездках. В ноябре 1818 г. перед отъездом из Ахена в Брюссель был раскрыт заговор, организованный французскими офицерами, «изгнанными из страны», которые намеревались арестовать царя и, «приставя пистолет ко лбу, заставить Государя подписать декларацию в пользу Бонапарте и его сына»218. Были приняты меры по обеспечению безопасности проезда императора и «так сокрыты были удачно», что государь не догадывался о них на всем пути в Брюссель и обратно. Двумя годами позже в поездке из Троппау в Вену в декабре 1820 г. «чуть было в самых воротах городских с моста нас не опрокинули, сам Бог спас, коляска ударилась о ворота и была отброшена в другую сторону, и не понимаю как не упала»