- Ну! – строго спросила она. – Выспалось, ваше высочество? Вставай! Идем обедать и ужинать сразу. Девчонки уже внизу, нас дожидаются. Подъем-подъем! Пять минут на сборы. Я пошла. Закроешь сама.

Она махнула мне рукой и хлопнула дверью. Я полежала, зевнула и тут же слезла со второго этажа кровати. Добежала до туалета и плеснула в лицо. Когда вытирала, посмотрела в зеркало. Там мне виделось то же девичье чужое лицо и вопрос в серых глазах.

- Кто же ты, дорогуша?

А вот что делать дальше, я могла узнать, лишь присоединившись к остальным внизу. Быстро натянула на себя светлые бермуды и зеленую майку, которые нашла в сумке, вероятно, Веркиной. Кепка на голове, очки на глаза, паспорт в карман обязательно.

- Мало ли что! – проворчала я в полголоса, помня недавний случай, который и помог с установлением личности и свободой.

- Это та страна, где можно запросто потеряться и при том попасть даже в плохое место такой разбитной и симпатичной девчонке, как эта Милка. Например в бордель.

Тут я от жути повела плечами, как от озноба.

- Надо умерить её, тьфу ты, свой пыл и скрываться под личиной страха, что ли, - думала я, предполагая расспросы, вдруг изменившие мою внешность и поступки. – Скажу, что испугалась и теперь поостерегусь. Там посмотрим, что делать. Свою потерянную память уже объяснила Светка, поэтому помолчу в тряпочку, буду больше наблюдать и поддакивать.

Мы вышли на улицу, где даже сейчас в вечернее время было также душно, хотя ветер с моря уже нес легкую прохладу. Кругом было полно народу, смех, громкие крики и шум проезжающих машин. Витрины переливались огнями реклам, свет уличных фонарей перекликался с освещенными окнами и открытыми дверям магазинов лавок и кафе. Столики прямо на улице с легкими пластиковыми креслами просили присесть, а запахи свежесваренного кофе и сладкой выпечки купить и съесть.

Присели за столик, и тут же к нам подбежал паренек в длинной темном фартуке на белой майке и шортах. Босые ноги в резиновых шлепках. Загорелый и улыбающийся.

- Что будете есть? – сказал он по-английски, видя в нас иностранцев.

Здесь этот язык был распространен также, как и турецкий. Второй, я бы сказала. Конечно, отвечала Маринка, так как она, по всему, знала его. А когда я спросила откуда, та с удивлением посмотрела на меня и потом, будто вспомнив, ответила, что учится в университете на инязе.

- Ты совсем ничего не помнишь что ли? – прошептала мне в плечо Светка, сидевшая рядом.

- Ничегошеньки! – также ответила я ей и скривилась от своих дум.

- Сколько ещё мне придется их удивлять, пока не разберусь! Боже, помоги! – вздохнула и принялась оглядывать публику.

За столиками тут и там сидели семейные, даже с малыми детьми в колясках. И также парочки, но чаще одинокие мужчины или групками. Они пили чай-кофе, громко разговаривали и смеялись. Здесь мужское население имело преимущество и чаще развлекалось самостоятельно, как я поняла, да еще помня турецкие сериалы, которые так были распространены среди российского люда. Особенно часто их смотрела женская половина. Я не была среди таких любительниц, но слышала разговоры товарок по работе, как те делились впечатлениями, так же, как мы когда-то в свои годы рассказами о бразильских сериалах. Даже анекдоты потом шли, мол, что сказал дон Педро, и что ответила мама Роза. А уж именем главных героинь пополнился список русских девочек, рожденных в то временя.

Здесь же в Турции всех девушек местные мужчины звали «Наташей», почему-то. Вот и меня так называли в том заведении, о котором мороз по коже. Одеты были просто, без всяких красок и гОловы, лИца чаще прикрытые чуть прозрачными шарфами. Зачем, если и так видно? Видимо, по привычке или по старому закону. Хотя и открытых было много, особенно среди молодежи: и узкие короткие юбки, и майки с открытым животом и волосы вдоль спины. И очень много украшений на руках, шее, даже на щиколотках. Так что мои прежние украшения не так бросались в глаза здесь особенно. Лишь их места, пожалуй - пупок, губа, уши. Да и мне самой было не комфортно. Особенно в сосках груди.