Я не знала, как поступить с фотографиями, поэтому спустилась с ними вниз. Дед сидел в старом потертом кресле у камина. Это единственная вещь, которую он запретил выбрасывать.

– Куда их убрать? – Я всучила ему фотографии.

– О, это мои родители, я и моя сестренка, милая моя Луиза. – В свете камина я заметила скатившуюся слезу.

– Сестра? А она тоже живет неподалеку? Почему я ничего не знаю о своей двоюродной бабушке?

– Она умерла, когда была чуть старше тебя, двадцать восемь лет назад. – Он загрустил.

– О боже, соболезную. – Я прикоснулась к его плечу, он печально взглянул на меня.

– А как она умерла? Извини, что спрашиваю. – Он промолчал и взял другую фотографию, ту, где она одна.

– Он испортил ее, мне пришлось… Ты видишь, сколько в ней тьмы? Выброси ее! – Он швырнул фото в камин, но оно не долетело.

Я подскочила и забрала фото себе, обещав выбросить. Дед стал хмурым, злым. И я решила тихонько уйти в комнату, пока он опять не начал гневаться на меня.

– Элис, не верь никому. Мир скрывает тайны от тебя. Лишь в этом доме ты и твоя семья в безопасности. Не приглашай чужаков.

– Этот дом сложится, если подует ветер, – усмехнулась я.

– Как ты смеешь так говорить?!

Я испугалась и поспешила подняться по лестнице, не проронив больше ни слова.

Мы с мамой в течение месяца привели дом в порядок, покрасили стены, выбросили старье, купили новую мебель. Теперь моя комната была полностью такой, какой я себе ее представляла. Всё засияло новыми красками.

Папа постоянно отсутствовал. Он был занят работой. Мама по-прежнему занималась домашним хозяйством. А я подала документы в некоторые университеты, что были в этом городишке и за его пределами.

Больше я Майкла не видела. Я решила забыть его образ, созданный в моей голове, и жить дальше. Хотя, если честно, я вообще не могла вспомнить, как он выглядел. Так что стирать было особо нечего.

Сегодня у меня праздник. Во-первых, я поступила в Калифорнийский университет в Лос-Анджелесе, а во-вторых, мне исполнилось восемнадцать.

Я надела то голубое платье с фотографии Луизы, оно мне было впору, ну, может, чуток великовато. Пришлось нацепить ремень. И высокие шпильки.

Мне часто говорят, что у меня очень красивая улыбка и мне идут яркие оттенки помад, – все, теперь в косметичке только они. Свои очаровательные карие глазки, по совету мамы, я украсила стрелками. А черные, все еще коротковатые волосы я просто посушила феном. Покрутилась у зеркала: «Все, можно покорять мир».

Но я всего лишь иду в единственный нормальный клуб в этом городе, по словам кузин. Отмечать свой восемнадцатый день рождения.

Я аккуратно спускалась по лестнице. Мне показалось, что за эти месяцы я разучилась ходить на каблуках.

– Какая красивая! – восхитилась София. – Ты где откопала такое платье?

– А оно не слишком короткое?! – возмутилась моя мама.

– Нет. Юбка же пышная, и под ней много слоев.

– Луиза, ты не можешь приходить в этот дом! – злобно произнес дед. – Тебе здесь больше не рады! Проваливай и не возвращайся!

– Что?! – возмущённо воскликнула я.

– Элис? – удивился дед. – Прости, мне показалось. – Мимо с тросточкой он прошел к камину.

– Папа, вам что-нибудь принести? – Моя мама ушла за ним, оставив нас в коридоре.

– Нет! – прикрикнул он. Это было очень громко и грубо.

– Все, идите, девочки, но недолго! – немного расстроенная мама выпихивала нас из дома.

– Хорошо. Я обещаю, что Элис вернется в целости и сохранности, – прошептала София.

– Повеселитесь там. – Мама меня поцеловала уже в дверях и попросила не расстраиваться из-за деда.

Мы сели в такси и уехали.

К сожалению, в тот момент я и не подозревала, как круто изменится моя жизнь. Я еще долго ругала себя, что не сказала, как сильно люблю её.