– Не знаю, какой ты любишь, но… Сделала капучино, – улыбнулась она, когда я вернулся. – Нашла в холодильнике сливки, а в шкафу сахар.

– Ненавижу капучино. Иди сюда…

– Артем, я не за этим пришла, – пробормотала томно, поднимая наполненный возбужденным блеском взгляд.

– Правда? Вся такая расфуфыренная и… Не за этим? Отсосешь мне?

– Я…

– Ладно. Вызвать тебе такси?

– Да, то есть нет…

Барби обняла меня за плечи и поцеловала. Ее губы мягкие, податливые… И кожа на щеках тонкая, гладкая. Горячая как печка. Дрожала, когда я скользнул ладонью по ее бедру. Ее пальчики вмиг зарылись в мои мокрые после душа волосы.

Сердце словно ломало ребра. Пульс зашкаливал, перед глазами кружились черные мушки. Зачем я затеял все это дерьмо? Мне нужен был только сон… И все.

Она целовала меня, словно хотела съесть… Расстегнула цепкими, наманикюренными пальчиками пуговицы старой, домашней сорочки и толкнула к дивану. Села на пол, помогая стащить штаны с трусами. Долго смотрела на меня. Татуировки разглядывала, очерчивала ногтями кубики на прессе, не решаясь прикоснуться к члену.

– Давай, Барби, покажи, на что ты способна…

Я ожидал большего – раскованности, бесстыдства, умений настоящей шлюхи. А она даже отсосать мне толком не смогла. Краснела, облизывала каменный ствол, словно впервые это делала…

– Не мучай меня… Иди сюда, – прохрипел я, поднимая ее с пола. С треском порвал ее трусы и насадил на себя, впиваясь в полураскрытые, сладкие губы…

– Ах, Артем, – попискивала Барби, когда я вбивался в нее почти на весу.

Я словно наказать ее хотел за наглость и строптивость, а ей нравилось… Нравилась моя смешанная с нежностью грубость. Или наоборот…

***

– Тём, мне больно, – шепчет Крис, вырывая меня из глубокого колодца воспоминаний.

– Блядь, прости.

– Что с тобой? Ты сам не свой весь вечер…

– Забей.

Секс не приносит облегчения. Крис со вздохом подбирает разбросанное белье и плетется в душ. Я занимаю второй. Проваливаюсь в поверхностный сон, а утром подскакиваю и звоню Яше.

Через полчаса я знаю все: номер офицера УФСИН, контролирующего ее, разрешенный маршрут… Теперь Барби жила вот так – не могла ходить куда вздумается. Дом – работа – окружающие окрестности… И все. Никаких ресторанов и театров, Красной Площади и Воробьевых гор…

Маршрут придется расширить. Я заставлю следака добавить в него адрес моей квартиры.

Ее адрес я тоже знаю, но лицезреть интерьер двушки в панельном доме не удается – застаю Виолу на улице.

Не думал, что Барби умеет так рыдать… Ее животный страх словно ломает мою броню. Сердце сейчас, сука, из груди выпрыгнет. Давление до запредельных цифр поднимается… Неужели, я правда такая сволочь? Наверное, да. Сто пудов да…

– Можно мне ее взять? Я хочу ее подержать, – пялюсь на дочку.

– Не забирай ее – ревет Виола, прижимая мелкую к груди.

Косится на моего охранника и водителя – те зыркают в нашу сторону.

– Послушай, Барби…

– Не называй меня так, сученыш, – рычит она, остервенело стирая слезы.

– Виола… Виолетта, я хочу взять дочь на руки. Я не планирую забирать ее, слышишь? – поднимаю руки в примирительном жесте. – Если хочешь присутствовать на наших встречах, окей, ладно. Я не против. Договорюсь со следаком, добавит адрес моей квартиры в твой маршрут.

– Обо всем уже знаешь? – хрипло бросает она. – Все раскопал? Хакер… хренов.

– Почти. Многого нет в протоколах. Так я могу…

– Держи, – выдыхает и отрывает от себя Алису.

Надо же… Какая она красивая… Ладненькая такая, пухленькая. Пахнет молоком. Трогаю волнистые, шелковистые волосики, глажу щечки и улыбаюсь. На меня похожа. Моя девочка, без теста ДНК ясно. Но его сделать не помешает. Я заставлю Виолу вписать меня в документы ребенка.