Она сидит на полу, подтянув колени к груди.

В голове проносится сотня предположений в секунду. Что у нее произошло? Ее кто-то обидел? И куда смотрел ее тупоголовый брат? Вместо того чтобы выяснять отношения со мной, мог бы заняться чем-то куда более полезным. Не давать сестру в обиду, к примеру.

— Что случилось?

Присаживаюсь на корточки рядом с ней.

Катя шмыгает носом. Медлит. Смотрит на меня не сразу, видимо, решает, стою ли я сегодня вообще ее внимания. Ну или просто не хочет, чтобы ее видели заплаканной.

— Эй, — поддеваю ее ладонь. — Это какая-то тайна? Тебя кто-то обидел? Ты поранилась?

Сыплю догадками, потому что совсем не понимаю, что с ней происходит.

Смотреть на нее вот такую не могу, внутри все огнем горит. Пройти мимо, не могу тем более.

— Нет, — опять всхлипывает. — Котенка сбили, — выговаривает на вдохе и снова начинает рыдать. Теперь еще громче.

— Какого котенка? — как баран на нее пялюсь.

Катя бросает на меня полный отчаяния взгляд и закусывает губу. Мне почему-то очень в этот момент хочется ее обнять. Может, потому, что она выглядит несчастной?

— Нашего. Он два дня назад из дома сбежал. Лидочка упустила. А сегодня папа его на дороге возле поселка нашел. Мерт… — глотает окончание и взрывается новой волной слез. — Он совсем маленький, мне его прямо перед новым учебным годом подарили. Ну вот как его можно было сбить?

Сглатываю вставший в горле ком. Триггерит.

Буквально на секунды выбивает из реальности. Я так четко слышу выстрел и скулеж своей собаки. Пьяный смех отца. Стоп!

Смаргиваю. Смотрю на Катю и заземляюсь. На удивление ее присутствие помогает сделать это без колебаний. Отбросить воспоминания, не думать.

— Пойдем, — тяну к ней руки. Дотрагиваюсь. Наверное, впервые за все время, что мы знакомы, прикасаюсь к ней не вскользь. Прижимаю ладони к подрагивающим плечам и аккуратно подтаскиваю Катю вверх.

— Куда? — она смотрит на меня во все глаза.

Они у нее красивые, несмотря на то, что заплаканные. Ресницы слиплись и теперь обрамляют глаза не пушистым веером, а, скорее, колючей елочкой.

— Съездим в одно место. Только куртку возьми.

— Я не хочу никуда ехать.

Катя отступает, а мои ладони соскальзывают с ее плеч. Тут же прячу их в карманы. Я начинаю переходить черту, что сам же нарисовал между нами.

— Это займет час, — не настаиваю, но и просто уйти сейчас не смогу.

Мы стоим друг напротив друга. Я продолжаю пожирать Катю взглядом, а потом теряю над собой контроль и касаюсь большим пальцем ее щеки. Вытираю слезинки. Замираю.

Мои пальцы все еще прикасаются к ее лицу. Катя тоже не шевелится, только губы приоткрывает. Смотрит.

Визуальный контакт меня сжирает. Я чувствую, как удары моего сердца становятся более быстрыми. Сглатываю.

— Вместо того чтобы плакать, — говорю шепотом, — ты сможешь сделать доброе дело.

На секунду представляю, как выгляжу со стороны. Идиотом, наверное.

Катя всхлипывает, но часто кивает.

— Я тогда вызываю водителя? — смотрю куда-то за свою спину.

— Да.

Достаю телефон и набираю номер Славы. Он и так должен был уже за мной выехать, пусть поторопится.

— Тогда бери куртку, я тебя внизу подожду, хорошо?

— Нет, — Катя хватает мою руку, не позволяя сдвинуться с места. — Пойдем со мной. Ладно? Я быстро.

8. Глава 8

***

Заглядываю Данису в глаза. Он кивает, а я все никак не могу выпустить его руку из своей.

Шмыгаю носом и смотрю себе под ноги. Данис крепче сжимает мои пальцы.

Вздрагиваю и ловлю взгляд карих глаз. Залипаю на этом моменте. Чувствую тепло, исходящее от его тела, а ещё успокоение. Возможно, мнимое, потому что мое горе никуда не делось.

Когда мама рассказала про Перси, я отреагировала спокойно. Она бы вообще про такое по телефону не сказала, если бы не охающая Лидочка на заднем плане. Я услышала, как она сокрушалась, что виновата в смерти Перси, — ведь это она случайно выпустила его из дома. Вот маме и пришлось все мне рассказать…