Я целовал её глаза и волосы, мокрые солоноватые щёки, пухлые губы. Прижимал её к себе так, словно хотел слиться с ней, забрать её с собой, не оставлять здесь – заплаканную, родную, любимую…

– Эльдар, я видела нехороший сон, – сказала Ася. – В нём ты приехал, вернулся, я бегу тебе навстречу, а ты проходишь мимо, меня не замечая. Это был страшный сон, такой страшный. Потому я и плачу.

– Аська, малышка моя глупая. Когда же ты повзрослеешь? Это был всего лишь сон. А во сне всё и всегда бывает наоборот. Я приеду, ты меня встретишь на вокзале, я возьму тебя на руки и пронесу по всему городу, хочешь?

– Нет, не хочу, – на полном серьёзе ответила она. – Так никто не делает. Над нами люди смеяться будут.

– Маленькая ты у меня ещё, Аська. Совсем ребёнок. Самый родной на свете ребёнок, девочка моя, – сказал, с нежностью глядя на любимую.

– Я хочу спросить, – вдруг смущённо продолжила Ася, – когда мы поженимся, у нас будут дети?

Я рассмеялся и опять подумал: какой же она ещё ребёнок!

– Конечно, должны быть, если Бог нам их даст.

– А сколько у нас будет детей?

– О господи, Аська! Стоит ли этот вопрос сейчас для нас так остро? Да сколько захочешь!

– Я хочу много детей, Эльдар. И чтобы все они были на тебя похожи, – серьёзно заметила она, и я опять, не находя от волнения слов, растроганно обнял её.

– Значит, не на тебя, красивую такую, а на меня, обыкновенного, да?

– Не говори так, ты не обыкновенный. Ты просто не знаешь, какой ты.

– Ладно, буду думать о себе так, буду гордиться собой, – пошутил я над её словами. – Всё будет так, как ты захочешь и закажешь. Итак, у нас с тобой будет много детей, да, Асенька? Тогда тем более мне нужно встать на ноги, чтобы потом наша многодетная семья могла безбедно жить. Ты согласна со мной, будущая мать-героиня?

– Согласна, – счастливо ответила она.

Я рассмеялся и снова обнял её, а потом, с трудом оторвавшись от любимой, ушёл: через час нужно было быть на вокзале. Уже во дворе, усаживаясь в машину с дорожными сумками и провожающими меня на вокзал мамой, сестрой и друзьями, вдруг обернулся и посмотрел на окно Асиной квартиры. Моя девочка, спрятавшись за занавеской, смотрела оттуда, и даже на этом расстоянии я почти физически почувствовал её страдания и боль, а потом всю дорогу в поезде думал о своей малышке.

11. Глава 11

Представляю, как она, впервые в жизни, разлучившись со мной, будет скучать. С момента её признания в своих чувствах я узнал, что даже пару дней моего отъезда казались для неё вечностью. Ася обещала, что выделит в большом настенном календаре весь период обучения в Москве до каникул, будет зачеркивать клеточки красным карандашом и ежедневно пересчитывать, сколько прошло дней и сколько ещё осталось ждать. А к тому времени, когда я должен был уже приехать на первые каникулы, она призналась, что ей показалось, будто прошла целая жизнь. Её тоску не утоляли ни мои письма, ни телефонные переговоры, которые бесплатно устраивала для нас мать Асиной одноклассницы, телефонистка, в дни своих дежурств. Благодаря ей два раза в неделю мы могли подолгу говорить друг с другом.

Ася всё время расстраивалась во время этих звонков, а я нежно и ласково утешал её, шепча в трубку, что скоро приеду. Когда же наступило время каникул, её радости не было предела. Она буквально летала от восторга, делая и меня самым счастливым человеком на этой грешной земле. Я собирался рассказать о своих чувствах к Асе маме, но уже на второй день ей пришлось выехать в село на похороны.

– Как жаль… Я уже сегодня хотел наконец-то рассказать обо всём маме… – расстроено сказал любимой.