– Закройте глаза, – велел Иштван. Он подошёл ближе и встал напротив; из моего положения он показался и вовсе великаном.

– И что будет? – еле шевеля языком от дикого напряжения и волнения спросила я.

– Увидите, – коротко сказал он, и я, удивившись сама себе, тут же послушалась.

Сначала не происходило ничего. Потом до моей макушки что-то дотронулось, похожее на прохладную ладонь. Я инстинктивно дёрнулась и чуть не свалилась на пол.

– Постарайтесь сохранять неподвижность, – услышала я неизменно спокойный голос Иштвана и замерла, – всё закончится быстро.

– Вопрос только, чем именно закончится, – хмыкнула я, и тут на глаза упала чернильная темень.

Все звуки исчезли. Я просто повисла в ней, ощущая только жёсткость сиденья под собой. Все мысли, чувства и эмоции разом вымело из головы.

Потом тьма начала рассеиваться. Всё вокруг заволокло жемчужно-серым туманом, и, посмотрев под ноги, я поняла, что уже не сижу, а стою – на каком-то пустыре, засыпанном серым песком. Туман впереди слегка рассеялся, и обнажил прямо передо мной двухэтажный дом, похожий на тёткину старую деревянную дачу. Его чёрные окна неприветливо уставились на меня, а изнутри донеслись неясные шепотки.

– Иди к нам… к нам… скорей… мы ждём тебя…

– Ну ладно, – пробормотала я и вздрогнула: голос гулко разнёсся вокруг, – раз приглашают, надо идти.

И, чуть поколебавшись, поднялась по ветхим ступенькам, прямо к двери.

Шепотки стали громче и отчётливее.

– К нам… к нам… к нам!

– К вам – это к кому? – не выдержала я, – невежливо вот так вот приглашать, не представившись.

Взялась за ручку двери, собрала всю свою решительность и потянула на себя.

Дверь не поддалась. Я потянула сильнее, а потом и вовсе повисла на ней, для верности упёршись ногой в косяк. Откуда-то пришла твёрдая уверенность, что мне позарез надо туда, внутрь, что меня там ждёт… мама?

Стоило так подумать, как дверь вспыхнула светло-зелёным сиянием, а вокруг меня замельтешили призрачные фигуры, наперебой шепчущие, кричащие, шипящие:

– Отступись! Не лезь! Не смей!

– Нет, – процедила я сквозь зубы, – я открою эту дверь! Я найду маму! Я обязательно её найду! Я…

С тихим, даже каким-то мягким скрипом дверь поддалась, и я едва не упала на пятую точку.

Из-за двери хлынул серебристый свет. Шепотки мигом умолкли, и всё вокруг померкло. Я вновь опрокинулась во тьму, беспомощно забарахталась и… открыла глаза.

Иштван убрал руку, снимая что-то с моей головы. Наклонился ко мне и помог встать; я еле разогнула ноги. Всё тело гудело, словно я полдня скакала на сумасшедшей лошади.

Иштван неотрывно смотрел на меня и молчал. Мне это очень не понравилось.

– Ну что? – безнадёжно спросила я, тут же приготовившись к худшему, – какой вердикт? Мне уже паковать чемоданы?

8. Глава 7

Иштван

– Ваш Созерцатель сейчас очень удивится, увидев мои способности! – заявила Василиса, гордо вскинув голову.

Она храбрилась, но очень боялась. Я чувствовал это по её слегка подрагивающему голосу. Боялась, но никогда бы не призналась в этом.

Внезапно мне очень захотелось коснуться её щеки. Ощутить бархатистое тепло кончиками пальцев. Поддавшись этому порыву, я протянул руку… и остановил себя в последний момент, ограничившись тем, что потрепал её по плечу.

Что я, демоны побери, делаю?! Что со мной происходит каждый раз, когда она рядом? Меня словно обволакивает мягкий золотистый свет, волнами исходящий от неё, и хочется прижать её к себе и никогда не отпускать. Провести пальцем по приоткрытым губам, наклониться к ним и…

Нет.

Нет, нет и нет.

Что бы это ни было – наваждение, дурман – назвать можно как угодно – но я просто не имею права это испытывать. Единственной женщиной в моей жизни была и остаётся Вероника. Она – мой мир, мой свет, и я навсегда останусь верен её памяти. А всё это – морок. Просто минутная слабость.