– Считается!

– Не считается, у кого хочешь спроси. Хоть по телевизору баскет посмотри. Там увидишь, за такое – пробежка.

Башка не часто играл в баскетбол, а смотрел по телевизору и того реже. Пипа был явно опытнее, но от такого красиво заброшенного мяча отказываться не хотелось. Тем не менее Башке показалось, что он уже почувствовал игру, и потому согласился:

– Ладно, не считается. Считай, что даю тебе фору.

Мальчики разыграли мяч снова, и дуэль продолжилась. Пипа играл нагло, размахивал руками, бортовал плечом, а когда Башка делал так же, просто шел напролом всей своей массой, своим ростом и сдвигал его. Зато в корзину забрасывать он не умел, ему следовало подходить прямо под кольцо и бросать почти вертикально вверх, только так умел он попасть, в остальных случаях мяч просто отскакивал и улетал за зону, вправо или влево. Пипа же все время норовил забить с трехочковой зоны или с прыжка, с подлета, с подкруткой, как опытный, бросал сильно, напрягая руки, мазал, злился и уставал. Башка тоже кидал не очень метко, разводил еще хуже, но все-таки знал, откуда может попасть точно, и ровно с этой точки старался кидать, если успевал сделать обманное движение и бросить после того, как подскочит Пипа со своим назойливым блоком.

При счете шестнадцать – двадцать два в пользу Пипы парни устали как придурки и больше не могли бегать. Ни один не мог забросить последние минут семь ни одного мяча. Башка мешал Пипе, а Пипа мешал Башке. Совсем стемнело, и это еще более осложняло игру – разве можно соревноваться в угольной шахте?

– Давай закончим завтра, – предложил Пипа.

– Нет, сегодня.

Башка понимал, что если закончить завтра, то и деньги будут только завтра.

– Ну смотри, – крикнул Пипа, побежал из последних сил, со злостью и звоном отбивая мяч от покрытия, бросил и снова промазал.

Башка подобрал мяч, вывел за зону. Пипа даже не мешал ему, настолько он устал. Башка кинул и тоже промахнулся. Пипа, в свою очередь, поймал мяч и пошел выводить в свою зону.

– Ничья, – еще через пять минут предложил Пипа.

– Ладно. А как с деньгами?

Пипа без промедлений расстегнул внутренний карман, достал стопку мятых разноименных банкнот и протянул одну из них Башке.

– Спасибо за игру.

Башка до конца не был уверен, что деньги ему действительно достанутся, и теперь пришел в восторг от такого хеппи-энда. Он представил, что еще за четыре игры мог бы отбить долг для Виталза.

– Всегда пожалуйста. Если хочешь, завтра можем еще поиграть, – улыбнулся Башка.

– Надеюсь, завтра сможем бесплатно. Зови своих.

Башка почувствовал, что теперь ему придется время от времени играть с Пипой. Быть может, общие усердия, приведшие к усталости, либо же Пипин добрый поступок родили в Башке теплые чувства к этому парню. Странно, что они так мало общались раньше. По дороге с площадки Башка, на волне своей благодарности, решил открыть Пипе секрет, зачем ему понадобились деньги. Он начал рассказывать с самого начала, как Абрикосовое Мыло втюхал Жеке битки.

– Это я знаю, – перебил Пипа и махнул рукой, – Жека всех вас кинул.

– В смысле «кинул»? – не понял Башка.

– Никому ни на каком заводе не нужны ваши битки. Жека все это придумал, чтобы вас наказать и втюхать их вам, за тыщу рублей. А Игорила его кореш. Теперь у него и битки, и деньги.

«И на самокате моем покатался, гад», – пронеслось у Башки в голове. Интересно, где же бродили пацаны. Обида на них в мгновение улетучилась. Нужно было срочно пересказать им новую информацию, случайно выведанную у ангела-баскетболиста, спустившегося с неба, чтобы вручить сто рублей и помирить с друзьями.