«Ухоженные волосы имели насыщенный цвет горького шоколада. Настолько явный, что Дженни почудился запах этого изысканного лакомства. Подобно двум тёмно-синим лазуритам выделялись на лице глаза, обрамлённые пушистыми ресницами, лишь добавлявшими им глубины. Резкие, на первый взгляд, черты лица выглядели весьма и весьма гармонично, раз за разом притягивая к себе внимание… Дженни чувствовала себя до жути неловко! Но было совершенно невозможно оторваться от того, чтобы перестать их разглядывать снова и снова.

В замешательстве, девушка опустила голову и невольно прикипела взором к треугольнику светлой – оттенка нежнейших сливок, – коже, выделяюшейся на фоне кипенно-белого шёлка изысканной рубашки. Дженнифер стоило большого труда отвести глаза в сторону – стоять вот так запросто рядом с собственным кумиром оказалось непростым испытанием.

Тораги видел это и не обиделся. Он весь, буквально от кончиков волос до заостренных мысков сапог, источал любовь и понимание. Высокий, как и все эльфы, он возвышался над Дженни на голову, что лишь добавляло ему величия. И вся его фигура была сосредоточением харизмы и чувственности. В этот момент Дженни покраснела, от неуместности своей мысли. Однако, она была вынуждена признать, что даже Тимьян не остался равнодушным. Даже его коснулась эта аура сексуальности, источником которой был Он.»

Весьма активный поклонник Дженни, который почти сумел вырвать её из лапок Тимьяна. По крайней мере до стадии любовников они дошли уже в первом томе.

А ещё, что уже не столь важно, он – до жути бесивший меня в книге персонаж. Потому что слишком уж он «властный пластелин» – наглый, самовлюбленный и эгоистичный. И, к слову, сейчас очевидно, что в книге он изначально был нацелен на обольщение Дженнифер. Потому что в данный момент он если и источал какую-то ауру, то исключительно ауру зазнайства и брезгливости.

Я шумно выдохнула, отворачиваясь с немым вопросом на шефа. Но тот сидел смурнее тучи. Мне даже показалось, что ему приходится бороться с собой – столь явное пренебрежение правилами приличия, пусть и со стороны «звезды», явно не было ему по нраву. А я и Колтис, пожалуй, в данный момент его не интересовали вовсе. Хотя, нет. Пожалуй, наше присутствие заставляло его сдерживать гневные порывы в большей степени, чем звезданутость эльфа. Все же начальство должно внушать уважение всегда, и не может себе позволить выглядеть нервной истеричкой.

– Выйдите! – сквозь зубы вымолвил звезда писательского мира своим певучим голосом.

Колтис тихо кхекнул, отводя взгляд от Рави. А шеф отчетливо скрипнул зубами.

– Выйдите, – в спокойном голосе Шарханда отчетливо слышалось раздражение.

Тораги смотрел на нас с тщательно выверенным презрением. Он даже и не подумал посторониться – так и стоял посреди кабинета на пути к выходу.

Сноб! Кабинет шефа хоть и большой, но все равно пришлось задержать дыхание, чтобы случайно не коснуться эльфа. Потому что обойти его не представлялось возможным – только протискиваться мимо. Так он, вдобавок, ещё и руки расставил, придавая своей позе дополнительный оттенок пренебрежения.

(И, между прочим, запаха шоколада у Тораги не было. Скорее что-то лекарственное, но и то, едва уловимое.)

Изот по-джентельменски придержал дверь, позволяя мне первой покинуть кабинет. Тораги проводил нас насмешливым взглядом. И лишь теперь (!) вальяжно прошел вперёд и с удобством устроился на диване в уголке отдыха.

Дверь закрылась с лёгким хлопком и почти сразу засветилась предупреждающе-сиреневым цветом, оповещая о включенной защите.

– Вот ведь… Эльф! – зло пробормотал Колтис, прислоняясь к перилам и с ненавистью глядя на закрытую дверь.