Пришлось взяться за работу, несмотря на головокружение. Отскоблив стол от жира, я вынесла во двор половики и помыла пол. Вернувшись, натерла кастрюли до блеска.

Амалия в это время начистила картошки на ужин.

Я ожидала, что спина будет ныть после генеральной уборки, но, видимо, тело было привычно к тяжелому труду. Поэтому к вечеру я чувствовала лишь легкую усталость.

К ужину вернулась свекровь. Она осталась удовлетворенной проделанной работой.

– Сходите помойтесь, а то выглядите, как две нищенки, – сказала она, презрительно поджав губы, – и вот возьми чистое платье.

Амалия весело запрыгала, увидев наряд, и потащила меня мыться. Мы пришли в жарко натопленную баню с низкими потолками. Как следует прогрелись и растерлись мочалками, сплетенными из волокон какого-то растения. Я не уставала поражаться, какой худой была девочка. Слезы наворачивались, когда я глядела на эти ножки-палочки и ручки-веточки.

Да и я сама была не лучше. На бедрах и руках синяки разной степени давности. Видимо, муженек не впервые наводил в семье порядок с помощью кулаков. К счастью, на теле Амалии я следов воспитания не обнаружила.

Чтобы вымыть волосы, пришлось сменить несколько раз воду. Нашлись даже щипцы, которыми я смогла подровнять ногти.

После того, как Амалия была вымыта и одета в чистое платье, она стала похожа на розовощекого ангелочка, которого, правда, не хватало немного откормить.

Чтобы волосы меньше пачкались, я заплела нам обеим простые косы.

Когда мы вернулись в дом, то вся семья уже поела. Нам с дочкой оставили по две картошины. Судя по остаткам свиной шкуры, остальные ели что-то мясное, но нам такие лакомства не были положены.

Дочь ни капельки не расстроилась по этому поводу и с аппетитом поела картошки с солью и маслом.

– Завтра приедет тетушка Лита? – уточнила девочка, весело болтая ногами.

Я кивнула.

– Мне нравится, когда она приезжает, – мечтательно протянула Амалия, – мне кажется, что она добрая. Она всегда привозит что-то вкусное.

Девочка с сожалением покосилась на картофельную кожуру.

– А еще она напоминает мне о том времени, когда папа был с нами, – в ее голосе послышалась грусть, – помнишь, она и тогда приезжала к нам?

Я рассеянно кивнула. Кажется, это какая-то родственница, которую очень уважают в семье.

После ужина я долго наводила порядок на кухне, оттягивая то время, когда придется идти спать и ложиться в одну постель с Антонио. Я боялась, что ночью он снова вспомнит о том, что я успела провиниться.

Амалия уже давно убежала к себе, глаза слипались, но я находила себе все новые и новые дела на кухне. Может, прямо тут и лечь?

Дверь отворилась, и вошел Антонио. Он посмотрел на меня тяжелым взглядом.

– Убираешься? – спросил он.

Я кивнула в ответ. Говорить от страха я не могла, язык словно к небу прилип. И куда только вся утренняя смелость делась?

С другой стороны вышла свекровь.

– Завтра Лита приедет, – сказала она, глядя сыну в глаза, – дай девке отдохнуть, а то она весь день крутится по хозяйству.

Антонио задумался, но затем кивнул и скрылся в супружеской спальне. Мы с его матерью остались вдвоем.

– Надеюсь на твое благоразумие, – многозначительно сказала мне женщина, – не вздумай сболтнуть лишнего. Ведь мы к тебе и дочери твой относимся, как к родным.

Я кивнула. Свекровь, удовлетворенная, скрылась в комнате внуков.

А я тихонько прошмыгнула в супружескую спальню. Муж уже раскатисто храпел.

Скинув платье и оставшись в одной сорочке, я скользнула под тяжелое одеяло.

Кажется, тетка, которую ждут в гости, имеет определенный авторитет, раз свекровь напомнила Антонио, чтобы руки не распускал.