Никем не замеченные, мы почти ползком пробрались к краю крыши. Я осторожно свесилась. Не заметив никого из людей, я помогла дочери спуститься в стог сена, а следом спрыгнула сама.

Сухие стебли щекотали и кололи чувствительную кожу, и мы поспешили выбраться из укрытия.

Отряхнувшись и достав из волос сухую траву, я выглянула из конюшни. Чтобы покинуть территорию таверны, нужно пройти мимо входа и окон так, чтобы нас никто не заметил. А сделать это было практически невозможно. Видимо, чтобы никто незаметно коней не увел.

Я вздохнула. Это был мой просчет в плане, который сначала казался очень удачным.

Может, проползти под окнами? Или дождаться, когда кто-то отвлечет хозяйку?

– Девоньки, у вас беда стряслась какая? – услышала я голос позади себя и чуть не подпрыгнула от страха.

Я обернулась на голос. Оказывается, в противоположном углу возился мужичок, которого я сразу и не заметила. На вид ему было лет пятьдесят, когда-то статный, а теперь весь исхудавший, словно кто-то выпил его жизненные соки, а потом смял за ненадобностью, как коробку из-под детского напитка.

Я смотрела на мужчину во все глаза, не зная, что ответить.

– Не пугайся, я не трону, – сказал мужичок, – Героний я. Домой вот ехал, да колесо телеги повредил о камень, пришлось сюда на починку завернуть. А пока мастер возился, я в таверне обедал. Видел, как вы пришли, а хозяйка вас пускать не хотела.

Я покраснела против воли.

– Да ты не стесняйся. Тут и есть, и ночевать дорого, а хозяйка втридорога дерет. Поэтому тут на ночлег не останусь, поеду до Челна. В пригороде заночую, там таверн больше, и цены в разы ниже. Я, конечно, место попроще выбираю, не то что тут – хоромы.

Я рассмеялась.

– Чего хохочешь, веселушка? – удивился мужичок.

– Видели бы вы, дядя Героний, какой хором нам достался! Там впору мышиному королю жить, да паучьему властелину! – ответила я.

– Вот прохиндейка! – выругался мой новый знакомец. – А вы, никак, решили не задерживаться в своих царских покоях?

– У нас столько денег нет, придется в Челн пешком идти.

Мужичок удивленно округлил глаза.

– В ночь? С дитем через лес? – всплеснул руками он.

Я кивнула.

– Ну что с вами делать? – возмутился он. – Полезайте, что ли, в телегу. До Челна часа четыре пути. Хотел засветло добраться, да, видно, не судьба. Будете меня разговорами отвлекать, чтобы я не заснул.

Повторять приглашение дважды не было необходимости. Мы с Амалией залезли в старую телегу, на дне которой лежала большая охапка сена. А как лошадь Герония двинулась, так я дала команду дочери лечь на дно телеги, чтобы из окна таверны нас никто случайно не увидел.

К счастью, никто не заметил, что мы смогли сбежать. Телега мерно покачивалась и поскрипывала на одно колесо.

– Эх, плохо починил! – сокрушался Героний, поминая дурным словом трактирного мастера.

А я смотрела на тускнеющее небо, где из двух светил осталось всего одно и думала, какие испытания подготовит мне новый день. И смогла бы их пройти настоящая Дария Мартинс?

Развлекать разговорами старика Герония не пришлось, потому что он неплохо справлялся с этим сам.

Амалия сразу уснула, свернувшись клубочком на дне телеги и положив головку мне на колени. Даже тряска не мешала ей спать. А вот ко мне сон не шел, хоть я и изрядно вымоталась за этот день.

– Мы с женой живем в селе за Челном, – неторопливо рассказывал возница, – уж сорок лет скоро. Марта на соседней улице жила. Гордячка такая была, никому надежды не давала, а меня приветила. Она у меня самой красивой девушкой в окрестностях Челна была. А может, и во всем Эзахеле!

Так уютно было ехать, смотреть на сгущающиеся сумерки и слушать историю обычной человеческой жизни.