Спалось мне крепко и сладко. Так не высыпалась я с тех пор, как в юности своей переехала в город. Что-то давно забытое укрыло меня. Тепло, мамина ласка и этот невероятный чистый воздух.

Мама умерла, отца я не знала. Пришлось самостоятельно карабкаться по этой жизни. Хорошо хоть тётка была. Но иногда я думала, что лучше б и не было. Злая, как ведьма. И всегда попрекала…

Я открыла глаза. Взгляд упёрся в потолок. На белесо-жёлтом бревне собирались золотые капли смолы. Было очень светло. Трещали поленья, печь опять топили.

Мне потребовалось время, чтобы выйти из поволоки сна и вспомнить, где я. Ночью было жарко, и я скинула с себя одеяло. Теперь лежала нагишом. На мне только трусики. Такое нежно-бежевое кружево, прикрывающее голый лобок. Я же собиралась праздновать годовщину с парнем. А вот оно как обернулось.

Когда сон окончательно отступил, я физически ощутила чужой пристальный взгляд. Меня облизывали невидимым языком. И соски на груди затвердели от лёгкого возбуждения.

Медленно подтащила к себе одеяло. Прикрылась и резко села, дунув на растрёпанные волосы, что падали на лицо. Перед печкой стоял по пояс раздетый, в чёрной юбке здоровый, мощный мужик. И смотрел прямо на меня. Глаза холодные серые, в русой бороде улыбка. У Василия Ивановича фигура впечатляющая и пугающая одновременно. Руки мощные. Никаких рельефных мышц. Они были, конечно, но выделялись как накиданные камни. Хозяин дома такой здоровый, что жутковато становилось. 

А ещё у Василия Ивановича был живот с волосатой русой дорожкой. А под этим «навесом» стоял «конь». Юбка приподнялась, очертив здоровый половой орган.

– Доброе утро, – сказал мужчина, похотливо меня разглядывая. – Шестьсот лет такого доброго утра у меня не было. – Он опустил взгляд на свой стояк и тихо спросил, – И куда мне теперь это?

– Не знаю, Василий, Иванович, не знаю, – прошептала я, подтягивая к себе высохшее платье. – Сами справляйтесь.

Я стала, прячась от назойливого взгляда, тайком влезать в платье. А мужик продолжал внимательно за мной следить. Не хорошая ситуация, но я сдаваться, и тем более отдаваться,  была не намерена.

– Отвернитесь, пожалуйста, – недовольно шипела я. – Вам не стыдно?

– Мне нет, – усмехнулся Василий Иванович.

– А мне – да, – фыркнула я и всё-таки надела платье, ворот натянула повыше, чтобы не оставлять  плечи голыми. 

– Так это не моя забота. Дом мой, постою, посмотрю.

– Мне заплатить за ночёвку? – я нащупала свою сумочку и вместе с ней слезла с печи, но не в сторону хозяина дома, а в сторону кухни.

За печкой стоял большой буфет, как в старину: внизу два больших вместительных ящика, наверху столешница небольшая и полки с кухонной утварью до потолка. Не хватало дверец со стёклами. Справа от буфета стояли три пластиковые бочки, наполненные водой. В одной из них плавал деревянный ковш. Именно из него я в древний умывальник подлила воды и стала умываться, поглядывая на себя в своё маленькое зеркальце.

– Мне деньги не нужны, – ответил неторопливый Василии Иванович.

– Тогда вам моё большое спасибо, – хмыкнула я.

– Спасибо, Анна Сергеевна, на куй не натянешь.

– Бесстыжий вы мужчина, Василий Иванович, – хотела строго сказать, а сама усмехнулась.

Ну, а что? У мужчины конкретный интерес с утра. У меня такая внешность привлекательная, и фигура замечательная, а я в жизни не встречала, чтобы меня мужчина добивался и с утра хотел. Чтобы вот так откровенно говорил о своих желаниях. Это я вечно на кого-то вешаюсь, выдумываю принцев. Соответственно – страдаю. Всегда мучил этот вопрос: почему от меня мужчины порой даже секса не хотят?