Игнате, правда, досталось тоже. Марина со всего размаха наступила ей на ногу. Но Игната стойко выдержала удар судьбы, вернее, каблука соседки. Почти никто не слышал ее сдавленный мат.

Только мы и все в радиусе километра.

– Кто-нибудь, посадите Марину на место, – сквозь хохот попросил Дарий, вытирая слезы рукавом.

– Без проблем, – Сезан поднял Марину, будто пуховую подушку, и водрузил на родное кресло.

– А теперь, когда происшествия временно закончились, – снова заговорил Дарий, метнув в Марину взгляд, способный и слона пришпилить к месту. – Пора о печальном. О дополнительной сессии.

– Обычно это не печальное, а смешное, – подала голос Гвен.

Дарий хмыкнул, и продолжил:

– Нам выделено по два с половиной часа на группу.

Амфитеатр взорвался возмущенными возгласами. И по сравнению с ними недавний повальный хохот показался шелестом листьев по сравнению со взрывом петарды.

– Да нормально, чего вы? – пожала плечами Гвен. – Спросить у каждого ФИО успеете? Успеете? Номер зачетки? Тоже. А спрашивать знания предмета на допсессии может либо конченый садист, либо безнадежный наивняк.

Вот тут я не могла не согласиться. А заодно и большая часть аудитории. Потрясенные возгласы сменились сдавленным хохотом. Даже Дарий закивал и усмехнулся – в глазах его плясали бесенята. Но атлант быстро одернул себя, натянул на лицо серьезное выражение и продолжил:

–  В общем, как хотите, но переэкзаменовки принимаете по утвержденному ректором графику. Причины? Необходимость освобождение аудиторий до темноты. Из-за всех этих сект и пропаж мы на военном положении.

Теперь преподы зашумели еще громче. Казалось, я на дискотеке рядом с колонками и какой-то очумелый шутник включил десятки рэперов сразу. Оборотни оглушительно басили, демоницы гундели, а остальные, стараясь перекричать и тех и других, срывались на визжание и ультразвук.

Я понимала преподов. Чтобы вытащить жалкие крупицы знаний из большинства двоечников, «списанных» на допсессию нужно два с половиной часа на каждого. И то не факт, что выгорит… Где они там, эти крошечные ростки знаний в девственной пустыне мозга неуча?

Дарий не мешал кафедре шумно и экспрессивно обсуждать нововведения. Он просто ждал, когда все выплеснут эмоции и немного поостынут. Ждали и мы.

Когда крики и визжание перешли в обычную речь, Дарий поднял руку, и преподы умолкли.

Атлант все больше мне импонировал. Не часто доводилось работать с начальством, которое не стремилось показать свою власть, но имело настоящую власть над сотрудниками.

– А он мужик хоть куда! – восхитилась Гвен с едва заметным придыханием.

– Дарий – мировой завкафедры, – с гордостью поведал Сезан.

– И демониц на место поставил, – отозвалась Игната.

Марина хотела что-то сказать, подняла руку, и клепка ее замшевого браслета зацепилась за золотисто-русую косу оборотня с переднего сидения.

Тигр обернулся. Я едва сдержала удивленный возглас. Эльвира хихикнула, Игната хохотнула, а Сезан смущенно произнес:

– Здрасте.

Лиас поправил угольного цвета пиджак с очередными сверкающими лацканами и посмотрел на Марину так, словно впервые ее видит.

– П-п-простите, – девушка-катастрофа судорожно дернула рукой, пытаясь отцепить браслет от косы тигра. Раздался негромкий треск, и прядь волос Лиаса упала на землю. Следом за ней бесшумно приземлились: резинка, что скрепляла прическу тигра и… лоскут от ворота его пиджака. Тряпица даже немного покружила в воздухе, изображая осенний листок.

– Не-е думал, что мы так быстро встретимся, – выдохнул тигр с таким видом, словно обращался к тиранозавру, который несколько дней охотился за ним по всем джунглям и все-таки настиг в самый неурочный момент.