Я выцепила самую глубокую кастрюлю, сложила в нее стопочкой, очень аккуратно, чтобы не разбить, большие тарелки, потом точно так же рассортировала тарелки поменьше, а в самые маленькие кастрюльки побросала ножи и вилки. У меня не так много воды, значит, мне нужно поставить отмокать все по максимуму. Конечно, по-хорошему стоило бы сами кастрюли сначала вымыть, но ничего, и так сойдет. Для первого раза. Потом я сразу буду распределять, что и как мыть, и времени у меня на все будет уходить намного меньше.

Пока я возилась, вода начала закипать. Моющих средств здесь не было, так, нечто вроде нашей горчицы или соды, это я уже знала, но и отмывала эта сероватая смесь не хуже горчицы. Да, плохо справляется с жиром, придется тереть, и тереть вот этой вот тряпкой, потому что других я не вижу, но — справимся! Я засыпала средство в кастрюли — оно, в отличие от горчицы, пенилось и расходовалось не так быстро. Затем нашла ковшик — тоже не стерильный, но сойдет, и начала бродить с ним от кастрюль к плите, черпая кипяток и постоянно думая, что главное — не споткнуться. Еще обвариться мне в довершение ко всему не хватало. Потом воды стало меньше, ведро, соответственно, полегчало, я вооружилась еще тряпками, сняла его, подтащила к мойке.

Во всем есть свои плюсы. Или их можно найти. Я, в отличие от большинства людей, домашнюю работу любила. Не в таком, конечно, промышленном масштабе, но вообще она меня умиротворяла и успокаивала. Знай себе намывай и ни о чем не думай. А Агате Кристи, между прочим, самые крутые идеи приходили во время мытья посуды, может, и мне что в голову замечательное ударит? Так что я залила всей имеющейся водой все заполненные посудой кастрюли, плеснула остатки кипятка, уже начинавшего подостывать, в оставшиеся пустыми емкости и вопросительно посмотрела на хозяев: мол, где воду взять?

Ассия удивленно на меня посмотрела, но поманила рукой, и я пошла вместе с ведром. Оно, зараза, было еще горячим, а тряпка, которой я все то время обходилась как прихваткой, паршивка, противной. Ну грязная же она! Но мои жалобы Ассия не поняла, что неудивительно. Языками я не владею, ваше благородие… Исправлять надо и как можно скорее.

Колонка была во дворе. Уютный дворик, беседочка, колышки, обвитые вьюнками, прудик, в котором сидела толстая лягушка и утробно возмущалась происходящим. Над единственным светильником вилась мошкара, в кустах надрывалась птичья мелочь, над моей головой висела одна из местных трех лун и равнодушно взирала на мои старания. Ассия никакого участия не принимала, но я, глядя на ее живот, и не настаивала, сама хекала и качала воду. Досадно, с этим и не сделаешь ничего, придется так мучиться постоянно. Но хотя бы колонка, а не колодец!

Я вернулась, порядком наплескав на ноги воды, и поставила воду греться. Надо будет еще раз сходить за водой, ну а пока — вперед, мыть это…. Федорино горе. Я освободила мойку и начала одну за другой вытаскивать из кастрюль уже отмокшие тарелки, отмывать их и составлять в раковину. Дело шло быстро, и места мне уже не хватало. Я помыла кастрюлю и посуду из второй стала складывать в чистую.

Если все правильно организовать, дело пойдет на лад. Дожидаться, пока вода закипит, я не стала, побегала немного с ковшиком, отмыла окончательно одну из кастрюль, налила туда воды и полностью домыла первую партию тарелок. Конечно, проточная вода была бы предпочтительнее, но местное средство отлично смывалось, а по сравнению с тем, что было, посуда просто блестела. Нервировало меня только одно: мне тут, на кухне, до утра колобродить, что, эти двое так и будут стоять у меня над душой?