– Скорее я не знаю, чем вы, ваше величество.

Он наклоняется вплотную ко мне, смотря крайне подозрительно. Хочется куда–то деться от этого взгляда, но единственный путь эвакуации – это добровольный прыжок с балкона. Это мне совсем не подходит.

– Хм, что ж, ладно, – не верит Сесил, – идем, провожу тебя в покои, плохо я о тебе забочусь, если постоянно встречаю в неположенных местах.

20. 20

Следующие несколько дней проходят ужасно. Я так и хочу постоянно спросить, не нахожусь ли я уже в темнице для иномирянок, потому что из покоев меня не выпускают. А спросить, собственно, не у кого, король с советником меня не посещают, а прислуга для подобных разговоров не подходит.

Зато я постоянно вижу слуг и стражников. Вот уж точно, бойтесь своих желаний, они могут сбыться.

Удивлялась отсутствию народа во дворце, хотела его увидеть – пожалуйста. Любой каприз за ваши деньги.

К слову о деньгах, изучаю монетку, что дала мне Анжель которую ночь и не понимаю, что с ней нужно делать. Она–то мне ее давала в полной уверенности, что я смогу воспользоваться помощью, но я не отсюда, я не могу. Попросту физически не в состоянии знать их волшебные слова и ритуалы.

Только и остается, что смотреть на нее и крутить, надеясь, что подсказка сама придет.

– Амелия, дорогая, собирайся! – в мои покои резко входит король. – У нас сегодня много дел!

Едва успеваю спрятать монетку.

– И я тебя приветствую, Сесил, – мое настроение не способствует вежливости, – давно не виделись, хорошо выглядишь.

– Да–да, это все прекрасно, но давай, милая, вставай! – он одергивает шторы. – Не понимаю, прислуга не справляется со своими обязанностями?

– Нет, они довольно ретивые, но я запретила лишний раз появляться. Полумрак лучше соответствует моему настроению. Как и это мрачное платье. Собственно, оно единственное, которое я оценила по достоинству. Но надо отдать должное местной швее, быстро подготовила гардероб. И ткани у вас сплошь натуральные, никакой синтетики, очень приятно коже.

– Тем не менее ты не можешь оставаться в этом платье, нужно что–то более светлое и воздушное! И прислугу впускай, пожалуйста, они заботятся о тебе, – король по–прежнему невозмутим, его мои жалобы нисколько не волнуют.

– А если я не хочу переодеваться и куда–то ехать? – смотрю на него без малейшего интереса. – Какой мне прок от исполнения твоих прихотей? Да и, кажется, заботиться ты собирался, а не прислуга, – усмехаюсь, представляя убирающего Сесила.

– Прок тебе такой, что в темницу не сядешь, – весело отвечает король, но в его глазах уже начинает проступать угроза.

– Так я практически в ней, все равно не вижу смысла, – парирую.

– В настоящей темнице нет мягких кроватей, и питание куда скромнее, – говорит он, откровенно раздражаясь.

– И пусть, – пожимаю плечами, – все равно у меня весьма туманные перспективы в этом мире. И возвращение в свой никто не обещал.

– Амелия, – голос Сесила начинает дрожать от едва сдерживаемых эмоций, – ты, наверное, не понимаешь, я ведь и впрямь могу поместить тебя в темницу и буквально забыть о твоем существовании!

Поворачиваюсь к нему, равнодушно закидывая ногу на ногу.

– Нет, ваше величество, – смотрю на короля снисходительно, – это вы не понимаете. Мне все равно! Помещайте в темницу. Раньше я туда попаду или позже – невелика разница. А вы сами празднуйте сбор урожая, начало нового года, союз сердец и прочее. Может, еще одну попаданку сможете вызвать, идентичную нам с вашей принцессой, или сама принцесса найдется.

На этих моих словах он в нерешительности замирает.

Конечно, легко привыкнуть раздавать указы, когда с рождения самый главный. Да вот только он от меня зависит гораздо больше, чем я от него. А потому пусть теперь подумает, как нужно обращаться с девушками.