Из пещеры шамана клубами валил сизый дым, наружу доносился то ли храп, то ли хрип, то ли кто-то заунывно пел противным голосом – не сразу и разберешь. Да и после разобрать сложно. Стараясь, чтобы дым не попадал прямо на него, вождь притормозил и сделал широкий жест в сторону входа в жилище (оно же рабочее место) шамана.

– Все. Дальше сам! – торжественно возвестил он, протягивая руку попрощаться и получить гонорар за будущие услуги члена своего клана.

Тень не стал возражать, хотя подозревал, что сильно переплачивает, руку пожал, вложил увесистый кошель, содержимого которого хватит на приобретение целой отары племенных овец, кивнул на прощание. Вождь оценил приятную тяжесть оплаты, довольно хрюкнул, смерил эльфа полным сочувствия взглядом «Эх! И не пожил-то еще совсем…», и оба закашлялись. Ветер переменился, щедро обдал обоих невероятно вонючим дымом, производимым местным умельцем непонятно из чего (резину в этом мире еще не изобрели): расставались в буквальном смысле со слезами на глазах, аж сердце щемило – так кашляли. Прежде, чем ступить в дымное преддверие ада, эльф заботливо прикрыл лицо тканью плаща. Помогало плохо – запах дыма оказался не просто противным, но и на редкость въедливым – но хоть что-то.

Хозяин пещеры обнаружился на удивление быстро. Это был довольно упитанный тролль, который, судя по размерам щек, питался отнюдь не только пищей духовной. В носу болталось внушительное кольцо, сделавшее бы честь любому быку производителю, многочисленные сальные на вид косы, украшали разноцветные ленты, бусины, разнообразные перья, некоторые из них принадлежали давно вымершим пернатым и, вероятно, передавались из поколения в поколение. Голую грудь шамана украшали многочисленные татуировки зверей, птиц, непонятных существ. Коричневые кожаные штаны расшиты серебряными бляхами. Шаман пребывал в некоем трансе и, скрестив ноги в довольно неудобной позе, висел под самым потолком, мыча под нос что-то заунывно-противное. Едкий дым, заполнявший жилище почти целиком, отчего-то не посягал на пространство, занимаемое медитирующим троллем, из-за чего складывалось впечатление, будто тролль горделиво восседает на грозовом облаке. Странно, что шаман не закоптился и не приобрел румяную корочку, как гусь в коптильне. Третий закашлялся не столько, чтобы привлечь к себе внимание, сколько наглотавшись вездесущего дыма, но шаман никак не среагировал на гостя.

«Надо же как глубоко в астрал выпал, – хмыкнул про себя Третий, вываливаясь наружу в холодные объятия снега, мучительно закашлялся, сплюнул, искренне удивился, не увидев даже намека на кровь в плевке. Горло саднило нещадно. – Ничего, и не оттуда доставали».

Недолго думая, эльф сорвал с плеч плащ, не щадя мех, набросал снега сколько поместилось, втащил внутрь и вывалил там, где, по его расчетам, должна быть курильня с «благовониями». В ответ раздалось недовольное шипение, будто растревожили десять клубков змей одновременно. Рванувшейся вверх пар выбил тролля из транса, тот потерял концентрацию и так приложился копчиком о пол пещеры, что скала ощутимо дрогнула. Третий сильно удивился, что их не завалило камнями. Совместная могила с малознакомым троллем как-то не входила в его планы. Впрочем, лежать под булыжниками даже со знакомым троллем – тоже не предел мечтаний. Далее шаман выдал такую гневную тираду ругательного содержания в адрес Тени, что «захухыристая гхырова задрыга»[5] оказалось самым невинным высказыванием.

– Захухыристая гхырова задрыга – это женщина, – спокойно сообщил эльф, ничуть не обидевшись.