– Вижу, вы до сих пор сомневаетесь, – моментально считывает мое состояние Виррал, – Может, я могу как-то помочь? Что именно вас смущает?

Ну, вообще, меня много что смущает. Например, Корнелия, которая набрасывается на людей, по одним ей понятным причинам. Или странная чертовщина в катакомбах, от которой бросает в дрожь. Или мажор, которому явно не понравилось, что я решила дать ему отпор.

Вот только, все эти проблемы решаемы. В конце концов, жизнь в детдоме тоже нельзя назвать простой и беззаботной. Поэтому, гораздо сильнее меня беспокоит кое что другое…

Я чувствую, как внутри меня отдается боль. Слова, которые терзали меня все это время, сами собой вырываются наружу:

– Я боюсь, что мои родители не захотят меня видеть, когда я их найду. В конце концов, они отказались от меня когда я была совсем маленькой и с тех пор ни разу не появлялись в моей жизни.

Виррал понимающе вздыхает и откладывает бумаги в сторону.

– Присядьте, – говорит он серьезным голосом, указывает глазами на стул, – Полагаю, будет правильно рассказать вам все, что мне удалось узнать о ваших родителях…

– Вам что-то известно о моих родителях? – от волнения у меня даже пересыхает в горле.

– Присядьте, – мягко повторяет Виррал, – Разговор будет долгим.

Почему-то чувствую как меня всю трясет и к стулу я подхожу на негнущихся ногах. Хотя, если так подумать, я понимаю почему меня так трясет. До этого самого момента, двадцать два года подряд, я ничего не знала о своих родителях. Ни кем они были, ни когда родились или поженились, ни почему решили отдать меня в детский дом.

Зато сейчас, прямо в этот самый момент, у меня есть шанс приоткрыть завесу тайны. И я этого очень боюсь. Мне действительно хочется про них узнать как можно больше, но вместе с тем, мне страшно, что я могу услышать что-то такое, от чего мне будет больно…

Кое как сажусь на стул и, не сводя глаз с Виррала, киваю.

– Я готова.

Хотя, внутри меня все так же ходит ходуном.

– Хорошо. В таком случае, стоит начать издалека, – прикрывает глаза Виррал, – В нашем мире очень часто способности передаются от родителей к детям. Грубо говоря, любого человека, который обладает предрасположенностью к магии огня, мы можем научить метать огненные стрелы. Но именно способность повелевать огнем он наследует от отца или матери.

Виррал открывает глаза и пристально смотрит на меня, будто всматриваясь в самую глубь.

– Я не просто так сказал, что у вас очень редкий дар. Он относится к категории ментальной магии, а ей владеет не так много людей. Более того, способности, похожие на ваши, встречаются и вовсе у единиц. Перед тем как отправиться в ваш мир, я внимательно изучил все упоминания о людях с похожим даром и нашел того, кто больше всего подходит, исходя из событий и возраста.

– Вы нашли… моих родителей? – спрашиваю его дрожащим от волнения голосом. Не смотря на то, что ответ очевиден, для меня очень важно, чтобы он его подтвердил. Произнес вслух заветные слова.

– Вашу мать, – кивает Виррал, – Амелию Соул.

Хоть никогда прежде я не слышала этого имени, но при его упоминании, я чувствую как внутри что-то трепещет. Ума не приложу почему, но я уверена, что это действительно имя моей матери.

– Она родилась в обычной городской семье, ее отец работал извозчиком, а мать швеей. У них не было денег, чтобы нанять учителя, который занялся бы способностями Амелии. Именно поэтому, свой дар она открыла довольно поздно, в семнадцатилетнем возрасте. Однако, из-за своих способностей, на нее положил глаз глава одного из столичных драконьих родов Трентон Мерсер. Он даже выкупил Амелию у родителей, чтобы жениться на ней. Настолько он хотел, чтобы ее дар принадлежал только роду Мерсеров.