Взяв в руки фото, я рассматривала склеп, больше напоминающий небольшой дом, только без окон. Между двух колонн темнела обитая железом дверь.

По спине пробежал противный холодок.

— Надеюсь, мне не придется  спускаться внутрь, — пробормотала я, не отводя глаз от склепа.

— Конечно, нет, — успокоила меня Рената. — Теперь самое главное. Когда подойдёшь к склепу, на правой колонне увидишь изображения птиц и зверей. Найдешь среди них дракона. Ты должна коснуться его рукой,  ровно в полночь, ни раньше и не позже. Иначе всё будет напрасно.

—  Глупое условие, — буркнула я, — кто там разглядит, в каком месте  я коснулась колонны. И почему именно в полночь?

— Не знаю, — Рената выглядела подавленной, — так написано в завещании прабабушки. Майя, я всё понимаю. Я — ужасная эгоистка, заставляю тебя решать свои проблемы, идти ночью на кладбище и прочее. Любой бы испугался. Если ты передумала, скажи сразу. Я пойму, правда. Не важно, что  этот дом перейдёт в чужие руки.  Я не умру с голоду. Я…

Мне стало стыдно.

— Прости, я немного нервничаю. Вдруг не найду на колонне изображения дракона? Жаль, если из-за такого пустяка, ты лишишься всего.

— Нет, дракон там есть. Мой юрист лично проверил. Зверь находится на уровне глаз, ты не ошибёшься, — Рената крепко обняла меня. — Поверь, я не забуду твоей услуги.  Как только получу наследство, обязательно отблагодарю.

— Я это делаю не ради денег.

— Знаю, — кивнула Рената. — Но, разве я не могу  сделать подарок своей подруге? Что-нибудь скромное — вроде  небольшой квартиры или новой иномарки?

Я только отмахнулась. Сначала нужно выполнить условие завещания, и вряд ли всё пройдет гладко. Интуиция  подсказывала, что меня ждет какой-то неприятный сюрприз.

***

На кладбище я приехала в половину двенадцатого ночи. Мы с Ренатой решили, что небольшой запас времени не помешает. Вдруг случится что-то непредвиденное? Я споткнусь и подверну ногу или не сразу найду склеп Оспиных.

Таксист как-то странно посмотрел на меня, когда я назвала адрес. Не знаю, что он подумал о девушке в траурном платье, решившей ночью посетить кладбище. Но, едва я вышла из машины, как он развернулся и уехал, даже ради приличия не предложив подождать.  

Я проводила автомобиль тоскливым взглядом. Кто бы знал, как мне не хотелось идти на кладбище! Потом глубоко вздохнула и, поправив вуаль, направилась к ограниченному металлическими столбами входу.

Железная дверца с легким скрипом отворилась: сторож сдержал свое обещание. От широкой дороги, начинавшейся у ворот, шли узкие тропинки. Выбрав ту, что вела налево, я медленно пошла по ней, в глубине души надеясь, что ошиблась. С каждой минутой, проведённой в этом месте, мне все меньше хотелось выполнять взятое на себя обещание.

Что это было? Предчувствие? Естественный страх живого человека, вдруг оказавшегося на территории мёртвых? Или предупреждающий голос Матрёны продолжал звучать в ушах? Не знаю.

Тишина, нарушаемая только шелестом платья и звуком шагов по гравию, казалась зловещей. Я то и дело оглядывалась, не следует ли за мной кто-то. Ветка, шевельнувшаяся под действием ветерка, с громким карканьем сорвавшаяся с берёзы ворона, упавший к моим ногам цветок акации — всё вызывало какой-то иррациональный страх. Хорошо ещё, что июньская ночь была светла, и я хорошо видела всё окружающее. В противном случае я позорно сбежала бы с кладбища через пять минут.

Когда показалась усыпальница из белого камня, окружённая буйной зеленью кустарников, я перевела дыхание и остановилась. Закололо в правом боку: я, незаметно для себя самой, последние минуты почти бежала.