– Нельзя. Тут живут одни нараки. Они не видят женщин годами. В другой раз меня может не оказаться рядом, и…

– Я же не знала, – попыталась достучаться до его разума. – Надо было точнее объяснять! И потом, эти люди были прилично одеты, вот я и подумала…

– Это не люди, – буркнул Эвин, сжимая кулак. – Было бы лучше, если бы они вообще тебя не видели! Ты понимаешь, что возможно, ты единственная женщина не только в этом здании, но и на всей улице?

– Мне что же, теперь пол менять из-за этого?

Эвин ничего не ответил. Он открыл коробку. Издал какой-то сердитый звук, похожий на ругательство.

Подошла ближе и тоже заглянула в коробку.

Уж не знаю, чего я ожидала там увидеть, но только не кучку смятых пирожных! Похоже, эту коробку уронили. А потом уронили ещё раз десять, а затем проехались пару раз бульдозером, чтобы уж наверняка. Поэтому если Эвин хотел меня удивить, то извини, дорогой – не вышло. Я только фыркнула и присела на наш единственный стул.

Ничего, он же мужчина. Постоит.

– Что это? – задала вполне резонный вопрос, указывая пальчиком на коробку.

– Угощение. Тебе.

Ой, прям сейчас умру от умиления! Особенно когда увидела, как Эвин принялся осторожно вытаскивать пирожные из коробки и класть на круглую деревянную тарелку, которую он выудил непонятно откуда, как фокусник. Те же самые руки, которые только что легко раскидали хулиганов, сейчас с нежностью счищали ножичком крем с картонной стеночки. Ну прям картина маслом. Или кремом... Эвин ухитрился перепачкаться им чуть ли не по локоть. Я не смогла сдержать смеха, глядя на мужа.

– Тебе смешно, – нахмурился он, бросив быстрый взгляд на меня. – Выбросить?

– Как хочешь, – я пожала плечами. – Но раз уж они для меня, то оставь, – добавила, заметив гримасу супруга. Он сразу расслабился и убрал коробку под стол. На столе стояла тарелка с пятью слегка кривоватыми пирожными, крем на которых Эвин кое-как поправил ножом. Постарался.

– Ладно, всё хорошо, что хорошо кончается, – миролюбиво добавила я, оценив его усилия. – Давай-ка, муженёк, иди в душ, а потом буду тебя кормить. Только покажи мне, как тут у тебя шкаф с едой работает, – ткнула пальцем в длинный ряд кнопок. – Я пыталась разогреть картошку в твоей микроволновке, но она у тебя какая-то неправильная…

Замолчала, увидев выражение лица мужчины. Он был изумлён! Причём до такой степени, что едва ли в обморок не грохнулся. Вот-те раз! Что я не так сказала?

– Ты…. Ты сама брала себе еду? – проговорил он, глядя на меня, как на привидение. – Отсюда?

– Ну да, – я даже слегка смутилась. – А что, нельзя было? Ты же не запрещал…

– Можно, конечно, – торопливо ответил Эвин. – Это твой дом. И всё что в нём есть, тоже твоё. Просто… я удивлён, что ты взялась что-то делать самостоятельно.

Несколько секунд я помолчала, переваривая услышанное.

– Так, если это был сарказм, Эвин…

– Почему сарказм, – снова удивился он. – Только ведь женщине не положено что-то делать самой!

– В каком смысле? – тут пришла моя очередь удивляться.

– На планете Мол такой порядок, – хмуро ответил он. – Женщин мало, поэтому задача мужчины – полностью обслуживать свою женщину. Кормить её, развлекать, обеспечивать и всё такое. Разве ты не знала?

– Нет, – встряхнула головой. – Значит, по-твоему, я должна была сидеть и ждать, когда ты придёшь с работы и разогреешь мне еду?

– Ну да, – Эвин продолжал хмуриться.

– А если я проголодаюсь раньше, чем ты удосужишься прийти?

Мужчина сразу отвёл взгляд.

– Я не планировал задерживаться, – словно извиняясь, ответил он. – Просто хотел купить тебе этих пирожных… Их только в одном месте продают. Лучший десерт, что производят на нашей планете. Это еда принцесс! Хочешь попробовать?