- Врет! - резко заметил один из ряженных.

- Я и не сомневался, - хмыкнул шатен и, шагнув ко мне, подхватил под мышки и резко вздернул вверх, усаживая на табуретку.

Она стояла между диваном и столом. Обычным письменным столом, заваленным бумагой, как в любом нормальном офисе. Только ни за этим, ни за другими столами в кабинете не было компьютеров, а вместо привычного копира на тумбе в углу я увидела непонятный громоздкий ящик с клавиатурой, как у старинной печатной машинки.

И обои... ну, кто в офисе станет оклеивать стены тканью? Да еще в мелкий серо-голубой цветочек. И шкафы старинные ставить. Деревянные, и даже на вид тяжелые. Такой в одиночку не передвинешь, пупок надорвешь. И лампы. На каждом столе красовались керосиновые лампы, которые вот прямо сейчас и были единственными источникоми света. Я такие в последний раз видела в детстве, на даче.

Эта комната совершенно точно не могла быть простым офисом рядом с парком, и больше всего походила историческую экспозицию в краеведческом музее. Но музеев рядом с нашим парком никогда не существовало.

- Где это я? - испуганно пролепетала я, пробегая взглядом по мужчинам, окружившим меня плотным кольцом, - и как я сюда попала?

- Нас тоже очень интересует последний вопрос, - мило улыбнулся рыжий. Но улыбка так и не растопила лед в его глазах. Он единственный, кроме меня, сидел, развалившись на диванчике. На том самом, с которого я только что свалилась.

- Я... я.. я не знаю, - ответила я, - я шла по парку, а на меня собаки... я хотела сбежать от них, но утонула в сугробе... а потом он, - кинула на шатена, - принес меня сюда.

После моих слов повисла пауза. А потом шатен спросил у рыжика:

- Мне донесли, что в Иносте появились люди, способные внушить человеку забыть то, что было на самом деле, и заменить воспоминая несуществующими событиями. Скорее всего ее обработали.

- Так это все не настоящее? Вы меня загипнотизировали? - догадалась я, протянула руку и дотронулось до стеклянного колпака лампы. - Ой! Больно!

Я одернула руку и подула на палец. От боли морок не рассеялся, и вокруг меня все осталось по-прежнему. Я снова оглядела замерших вокруг меня мужчин, взглянув на все другими глазами. И похолодела от осознания.

- Простите, - голос куда-то пропал, и из горла вырвался тонкий, цыплячий писк, - а как называется эта страна? И какой сейчас год?

Мне никто не ответил, шатен с рыжиком переглянулись и снова уставились на меня смутно знакомым взглядом юных вивисекторов... точно! Буквально час назад точно так же на меня смотрела старуха. Я чуть не подпрыгнула на табуретке. Бабка же что-то бубнила про награду, другой мир и что кто-то уже совсем заждался меня...

- Бабулька! Это все она! - Воскликнула я и заторопилась рассказать все, пока не остановили, - я сидела в общественном парке на скамейке, а ко мне подошла старушка, сказала, что голодна. Я с ней последним бутербродом поделилась, а она заявила, что мне не место в этом мире и он меня уже тут заждался. А потом я пошла на вокзал, меня муж из дома выгнал, шла-шла... и тут собаки... и он, - я кивнула на шатена. Пока рассказывала свою невеселую историю, трясущимися руками достала телефон из кармана, открыла фото бабки и показала его мужчинам, - Вот она... И это другой мир, да? - закончила я жалобно, чувствуя, как к глазам подступили слезы.

- Бабуля! - хором завопили рыжик с шатеном, перебивая меня.

- Проклятая старуха! - выругался шатен, - никак не угомонится.

- Не врет, - фыркнул тот самый из ряженных, сдерживая смех.

А рыжий весело расхохотался:

- Значит девица все же по твою душу, Экберт! - он взгляну на меня, но теперь в его глаза плясали смешливые искорки, - а она ничего... если бы не эти странные мешковатые одежды и ужасная прическа.