– Эй, – сфокусировал на благородном Анде пьяный взгляд один из них, в распахнутой куртке доспеха со знаком десятника у ворота. «Раз уж здесь унтер-офицеры такие, то чего ждать от новонабранных солдат», – усмехнулся Немченко. – Ты из каких дебрей вылез? – встретил вояка гостя по одёжке.

– Да тут рядом лесок есть, – сделал два шага вперёд ол Рей. – Вот оттуда и явился.

Только в этот момент пятёрка пьяниц сообразила, что в руке незнакомца готовый к бою меч.

– Вот тварь! – вскрикнул, вскакивая, самый сообразительный из них, молодой парень с копной слипшихся льняных волос. – Я тебя сейчас…

Что он намеревался сделать с незваным гостем, сказать не успел. Благородный Анд опрокинул ногой хлипкий стол вместе с кружками и кувшинами, одновременно вонзив острие клинка в раскрытый от возмущения рот парня. Следом разрубил шею десятника, а затем наступила очередь и оставшихся.

У этой пятёрки оружие при себе имелось, один даже успел извлечь гладиус, но оказать хоть какое-то сопротивление мастеру меча, пусть даже и выглядевшему сейчас как босяк, они не сумели.

– Напали! Здесь разбойники! – раздавались крики с улицы.

В Сосновке имелись стражники, полтора десятка, но Андрей был уверен, ни на помощь солдатам они не придут, ни в погоню не отправятся. Сообразят, что те, кто напал на полусотню солдат, расправятся и с ними. Так что поселковые вояки будут сидеть смирно за своим частоколом из брёвен и не высунутся.

– Что там происходит? – послышался голос из коридора. – Десятник! Добби! Ты слышишь?

«Если Добби – этот тот, кто тискал тётку, – подумал Немченко, – то он уже ничего не слышит». Ол Рей вновь через слой сумрака переместился туда, где кто-то задавался вопросами, и увидел в коридоре толкучку – заспанные вояки, хмурые и ничего не понимающие, на ходу одевались в доспехи, роняя и поднимая оружие.

– Давайте быстрее, – поторопил кто-то в одной из комнат, кому перегородили дорогу его товарищи. – А то от лейтенанта опять палок получим.

Кажется, солдаты решили, что им устроили тренировку. Если такое заблуждение у них действительно было, оно быстро развеялось, когда из-за их спин появился убийца.

Благородный Анд устроил настоящую бойню. Какое-то сопротивление попробовал оказать лишь один, остальные миллетские вояки погибли, даже не успев со сна осознать, что происходит.

Агенты далиорской разведки тоже не подкачали, что в общем-то неудивительно – напали внезапно, подготовлены были несравнимо лучше, да и численно превосходили тех, кто устроился ночевать в бывшем доме коннозаводчика.

– Мы отомстим! – кричали притворявшиеся пьяными диверсанты, сгоняя рабов и заставляя их грузить на восемь имевшихся здесь лошадей вяленое мясо в мешках, сыры и вино в бочках. – Месть гадам! За атамана Топора!

Может, где-то и существовал бандитский главарь с таким прозвищем, но к происходившему сейчас на армейском складе он точно не имел никакого отношения. Все эти крики были нужны, чтобы нашлось объяснение, почему напавшие не ограничились кражей нужных им продуктов, зачем потребовалось ещё и поджигать оставшееся.

А загорелось хорошо. Старая древесина, дранка и сено, из которых были сделаны стены, перегородки и крыши зданий вспыхнули ярко. Правда, Андрей в паре неприметных мест подсобил пожару магией огня, но этого никто, кроме юного Верса, не увидел.

– Атаман! – во всю глотку Латур позвал ола. – Мы загрузились! Пошли отсюда, пока нас самих не поджарило!

– Да, Рваный! – ответил так же громко Немченко. – Уходим!

Самый большой ущерб для миллетцев – это потеря сотен тонн муки, пшеничной, ржаной. До сбора урожая озимых ещё месяц, и цены на продовольствие сейчас ощутимые, да и не так просто в это время года найти не законтрактованные крупные партии продуктов.