– Я ведь жаворонок, дядя Дима. Спала, конечно. А почему Виктор говорит, что именно в 22 часа 22 минуты 22 секунды 22-го июня случился перенос наших тел? И в 2022 год, который у нас на дворе?

– Ну, во-первых, Ирка, ты могла бы спросить его об этом напрямую. А во-вторых, ты не заметила на его руке часы? А я заметил. Он просто проснулся, глянул на часы, маленько подумал и пришёл к такому выводу… Я вот ни хрена не перетащил сюда. Правда, у меня есть туфли, футболка и джинсы. А как ты будешь выживать в халатике и шлёпках? Не представляю. Хорошо хоть в халатике заснула. Так бы бегала в одном лишь лифчике.

– Хорош издеваться, дядя Дима! – краснеет она, но это только делает её прелестней. – Спать мне ни капельки не охота. Давайте я схожу в душ, а Вы посидите тут?!

– Давай я тебе покажу где душ. Ни мыла ни зубной пасты тут не дают. Полотенца тоже. Чем будешь вытираться?

– Не знаю.

– Вот тебе мой носовой платок, он чистый, – протягиваю я ей ещё один «подарок судьбы». Привычка носить носовой платок в заднем кармане.

– А там душевая женская, или общая?

– Честно говоря, Ирка, сам ещё не был в душевой. Но в туалете хоть кабинки с дверками. Короче, сомненья прочь…

И мы идём в коридор. Ирина сначала идёт в туалет. Я в это время проверяю душ – никого! Затем Ирина заходит в душ, а я в туалет. Надо поступать всегда, как королева Виктория (или Елизавета?): если видишь туалет, хочешь-не хочешь посети его. И выхожу я из туалета вовремя. Какие-то «восточники» хотели заглянуть в душ. Но я грудью закрываю вход:

– Занято!

– А ты откуда знаешь? – спрашивает тот, что покоренастее. Второй, высокий как жердь, интеллигентно помалкивает. – Ты же только что с толчка слез?!

– Там моя жена, – просто отвечаю я. – Не верите, подождите пять минут, и она выйдет.

– Лёха, сечёшь? – шкрябает свою грудь под тельняшкой коренастый, – сюда в «Попаданцы» и семейные пары попадают! Сиги есть?

– Нет.

– А если найду? – тут коренастый хохочет, и даже длинный улыбается. – Пошли дальше Лёха, не будем семейных обижать.

И парочка «восточных» двигается дальше. А я принимаю решение заглянуть в душевую. Тем более, что сам ещё не знаю – что да как там всё обустроено. Тихо стучу в дверь. Тишина. Приоткрываю дверь и захожу внутрь. В помещении кабинок 20 и столько же раковин для умывания. Двери кабинок тоже картонные. Я заглядываю в первую кабинку, и обращаю внимание на матово-серый цвет всего. В том числе и леек и ручек. Никаких крючков, никаких подставок для мыльниц. Смотрю на раковины – они тоже серого цвета. Под вид молотковой эмали, только всё гладкое, и светопоглощающее. Сначала умываю лицо. Так как платка нет, отряхиваю руки и мотаю лицом по-собачьи. Подаю голос:

– Ирка, ты где?

– Дядя Дима, я заканчиваю, – слышен голос из дальней кабинки.

– Эх, ничего нету под рукой, так бы спинку тебе потёр, – кричу.

– Ну Вы шутник, дядя Дима. Всё, выхожу.

И рыжая бестия выходит с мокрой головой, в мокром халате. Хорошо всюду 90 градусов по Фаренгейту, это по Цельсию около 32 градусов. Жара!

– А ты знаешь, Ирка, мне пришлось назвать тебя женой двум восточникам, чтобы они прошли дальше. А то ведь в душевую хотели зайти.

Мы вышли из душевой и направились к табло.

– Значит Вы мой спаситель, – задорно говорит она и смеётся.

На табло с разбегу не могу найти никого знакомого. Вот вижу, правда, Майкла Бома. Написано по-английски. Он гражданин США, но, видать, отирается в Москве. Участвует во всех ток-шоу на политические темы.

– Я, честно говоря, не знал, а вдруг там в душевой один рожок, и ты голенькая перед ними предстанешь? Архаровцев полно, не все знают, что за секс идёт понижение в «засранцы».