Да, наёмники хорошо владеют мечами в индивидуальных боях, только против сомкнутой стены щитов их умения им не сильно помогут.

Генерал понял, что свою идею он уже готов реализовать. А там пусть королева Гортензия отписывается по своей дипломатической линии. Если что, может свалить на самоуправство командующего корпусом.

Ковину вспомнилась интересная фраза его прекрасной покровительницы госпожи Ули: «Семь бед – один ответ», которую та произнесла, когда при исцелении раненых стала расходовать свой магический резерв до самого дна. Побледнела при этом как мел, с трудом остановила кровь, выступившую из её носика, и почти лишилась чувств, а ведь брат категорически запрещал госпоже Уле расходовать более двух третей её магии. Зато ни одного раненого в тот вечер после сражения она не отпустила на встречу со Смертью.

Можно сказать, благодетельница показала, что решения, принимаемые на месте, могут отличаться в более правильную сторону от тех, что когда-то придумывались при других обстоятельствах.

А ещё государь Олег и сам являлся сторонником внезапных и решительных наступательных действий. Ковин не раз слышал от него, что, сидя в обороне, войну не выиграть, и ситуация в северном пограничье Глатора полностью подтверждала правоту слов императора.

Постоянно и часто безуспешно отражать многочисленные вылазки со стороны подлых соседей надоело не одному только командующему, а сейчас появился хороший шанс покончить в этих краях с безобразиями надолго.

Упускать такую возможность не хотелось. Государь Олег, особенно в последние годы, стал резко негативно относиться не только к ошибкам и просчётам своих подчинённых, но и к их бездействиям, когда не предпринимались необходимые меры или принимались с опозданием.

Нет, император не рубил головы и даже не лишал званий и титулов, но всегда могло случиться так, как это произошло с бароном Юль-Нисом. Господин лишь посмотрел на него, кивнул своим мыслям, развернулся молча и ушёл. После чего блистательная карьера, начатая бароном, навсегда завершилась. Сейчас Юль-Нис, насколько слышал Ковин, командует каким-то отдалённым гарнизоном в таркской глуши, а ведь вполне мог тоже получить генерала, вовремя ударь он своим полком в спину армии мятежников-инсургентов.

– Так, Хорст. – Генерал достал карту приграничья из стоявшего на полу ранца (говорили, что конструкцию такой сумки придумал сам император, враньё это или правда, Ковин не знал) и развернул её на столе. – Покажи, где их лагерь. Говоришь, регулярных частей Дорвинга поблизости нет?

– Нет, – подошёл лейтенант и ткнул пальцем в юго-восточную оконечность озера. – Вот тут наёмники собрались. А насчёт дорвингцев, я думаю, командир, они специально ушли из этих мест. Даже пограничных егерей почти всех убрали. Оставили только в крепости Синьва, на тракте. Поэтому могут на все наши претензии по поводу творимого наёмниками только улыбаться, дескать, королевство тут ни при чём. Сами страдают.

– Уроды.

– Ага, – согласился ниндзя и вновь потянулся пальцем к карте. – Только здесь, в самом Удолье-Залесском и возле него, сразу три полка в полной готовности держат. Из них два кавалерийские.

– Тут почти сотня лиг. Восемьдесят километров, – генерал поправил себя на новую меру измерения расстояний. – Считай, что этих полков нет. Благодарю, Хорст. Иди. Только недалеко. И вызывай своих. Сейчас я шифротелеграмму составлю, отвезёте на узел связи.

Ниндзя обиженно кивнул. Ближайший пункт телеграфа находился в Йоне, до которого было добрых семь часов быстрой скачки, и у лейтенанта закрались подозрения, что до начала похода на территорию соседей он со своей пятёркой не успеет.