В том городе на Земле, где родился и вырос будущий создатель самой могущественной империи магического мира Талареи, имелся свой драматический театр. То ли земляки Олега не испытывали тяги к сценическому искусству, то ли актёрская труппа талантами не блистала, одно оставалось фактом – постоянная незаполняемость зала до тех пор, пока главный режиссёр на каком-то мероприятии не познакомился с директором школы, в которой учился псковский император.

Таким образом Олег четырежды смотрел чеховские «Три сестры», знал сюжет этой пьесы хорошо и решил, что стоит попробовать разнообразить репертуар императорского театра более сложными постановками.

Если верить главным цензорам – Каре и её тётушке королеве Гортензии, – постановка получилась отличная. Обе были в восторге. Вот только императору, находившемуся сейчас в ложе вместе со своими коронованными гостями, никак не удавалось сосредоточиться на игре актёров. Пьесу он лично адаптировал под местные реалии, не пришлось даже менять профессиональную принадлежность жениха – теперь у Олега имелась и артиллерия и, следовательно, артиллерийские офицеры.

Благожелательное внимание зрителей к происходящему на сцене попаданец отметил, и только. Мысли его были заняты другим.

Утренний разговор с Гортензией не добавлял особого оптимизма. Да, Дейрим, монарх соседнего с Растином королевства Фларгия, согласился с условиями вступления своей страны в Псковскую империю, которые продиктовал Олег после долгих обсуждений с королевой Тарка, и убрал из вассального договора требования своих вассальных герцогов.

Старого мота, желавшего получать «Омоложение» от самого могущественного мага, а заодно переложить часть долгов на признанного им сюзерена, всё устраивало. Вот только попаданец уже чувствовал намечавшийся ворох проблем с фларгийской аристократией, не получившей, считай, ничего.

Псковские егеря и ниндзя до сих пор не могли навести порядок в растинских землях, а ведь уже больше двух лет прошло, как республика вошла в состав империи. Теперь же вскоре предстоит заниматься умиротворением и феодальной вольницы Фларгии.

Олег вообще не хотел расширять границы своего государства. Но ситуация складывалась так, что спокойной жизни ему никто, в первую очередь его коллеги-императоры Ороса и Крина, предоставлять не собирался.

Ведомство Гортензии давно вело переписку с императорскими дворами, но и она, и Олег прекрасно понимали, что надеяться на примирение с соперниками не стоит. В политике важны не намерения, а возможности. Так было на Земле, так есть и на Таларее. Тем более что созданное Псковское государство отняло у Ороса и Крина огромный кусок влияния и территорий для извлечения прибылей, а ведь эти сильные хищники давно привыкли после хадонской смуты и полураспада империи Божественной Агнии выступать гегемонами на всём континенте.

Вступать напрямую в вооружённый конфликт с Псковом и его могущественным магом-государем никто пока ещё не решался, зато подпитывать соседей новой империи деньгами, оружием, наёмниками и советниками конкуренты начали почти сразу, как только произошло объединение королевств центра Тарпеции под одним скипетром.

Недобитки – Великое княжество Руанск и королевство Линерия, где часто появлялись эмиссары из Ороса, постоянно устраивали провокации на западных границах Винора, а через Фларгию шла кринская поддержка растинских смутьянов.

Неспокойно было и на границах Глатора, самого северного из псковских королевств. Агенты Агрия – о чём генерал разведки доложил перед обедом, практически вытолкав казначея из кабинета императора – насчитали в Нерчире и Адистине, государствах, лежавших выше по течению Ирменя, главной водной артерии Тарпеции, дополнительные полтора десятка уже завершающих формирование наёмных полков.