В совокупном деянии действие и бездействие носят сложный характер, они выступают во множественном числе; остальные могут носить и одинарный характер.

Применительно ко второй проблеме в теории уголовного права и социальной психологии возникла дискуссия о том, как соотносятся между собой категории поведения, деятельности, действия, телодвижения. Мы не хотим дублировать эту дискуссию, широко представленную в литературе,[444] и лишь согласимся с тем, что наиболее широкой по объему из указанных является категория поведения,[445] хотя бы потому, что оно «процесс взаимодействия живых существ с окружающей средой»,[446] заметим, любых живых существ, только одним из которых является человек, тогда как деятельность – «специфически человеческая (курсив мой. – А. К.) форма активного отношения к окружающему миру».[447]

Однако при этом возникает вопрос о соотношении деятельности и действия. Думается, в решении данного вопроса нам поможет обыденный здравый смысл: деятельность предстает обычно как нечто объемное, включающее в себя ряд последовательных или параллельных действий одного либо нескольких лиц, как система действий; действие же более узкое понятие – составная часть деятельности. Если использовать «принцип матрешки», то в поведение мы можем вложить сначала деятельность, затем в нее – действия.

Суть действия заключается в телодвижении или системе телодвижений. Вот на этом фоне и возникает третья проблема – ограничено ли действие (при этом авторы имеют в виду действие-исполнение, т. е. деяние, и мы вынуждены им следовать) телодвижением или в него входят и иные силы (природы, предметы, иные люди), используемые для причинения вреда. Однозначного разрешения проблемы в теории уголовного права нет. Одни авторы считают, что действие ограничено только телодвижением, а иные силы составляют самостоятельный элемент объективной стороны.[448] Другие же включают и иные силы и закономерности в действие.[449] Результатом дискуссии явилось то, что сторонники первой точки зрения вводят в объективную сторону преступления в качестве самостоятельного элемента орудия и средства совершения преступления[450] и соответствующим образом учат студентов. Сторонники второй позиции, естественно, этого не делают.[451] Плохо то, что дискуссии подобного рода сегодня выплеснуты на страницы учебников, призванных, по нашему мнению, дать студентам собрание общепризнанных аксиом, что, естественно, не мешает ученым высказывать свою позицию на страницах научных изданий. Ведь вполне понятно: объем учебника не позволяет в надлежащей степени аргументировать то или иное теоретическое решение, не вписывающееся в общепризнанную догму, а отсюда та или иная теоретическая новелла остается недоказанной, а наличие недоказанных противоречивых новелл, изложенных в различных учебниках в качестве аксиом (все-таки учебник), ставит студентов в тупик, не позволяет им выработать собственное мнение или присоединиться к наиболее аргументированному. Аналогичное произошло и в нашем примере. Сторонники выделения орудий и средств совершения преступления в самостоятельный элемент объективной стороны не приводят в учебниках почти ни одного аргумента в защиту своей позиции, и читатель должен верить им на слово.

Сошлемся на мнение Н. Ф. Кузнецовой: «Неправильно включать в понятие действия силы, которые использует лицо в своей деятельности, а тем более закономерности объективного мира. Действия человека зависят от его воли, закономерности же внешнего мира от воли и сознания человека независимы. Так, при убийстве огнестрельным оружием человек использует законы действия этого оружия. Но ни само оружие, ни взрыв пороха в таком случае не становятся частью именно человеческого действия, которое ограничивается сознательным телодвижением или воздержанием от определенного телодвижения (при бездействии)».