Большинству бестелесных подходит название «шептун», потому что они постоянно испускают очень характерные сигналы в радиодиапазоне, звучащие в динамиках, как шепот безумца. Хотя не все бестелесные «шепчут», самые опасные из них – драконы, не издают радиошорохов.

Этот – шепчет. Значит – не дракон. Слабоватое утешение, но в аховой ситуации не стоит пренебрегать даже таким.

– Куда мы точно летим? – требовательно спросил Ян.

Генка уже брал пеленги звезд, вскоре сообщил:

– Впереди ни хрена нет, кроме очень далеких галактик с номерами вместо названий. Но если он планирует корректировать курс… или учел слабые гравитационные поля, тогда, возможно, ему надо к искривлению «Круговерть». Оно почти по курсу.

– Значит – шептун, раз к искривлению – довольно спокойно произнес программист. Он прав, к искривлениям летают только бестелесные. Впрочем, еще люди-ученые: космогонисты и те, кто бестелесных изучают.

– И что теперь? Будем сидеть и не рыпаться?

– Тогда нам хана, он же будет разгоняться, пока есть топливо, тормозить шептунам без надобности. А топливо кончится еще до того, как долетим, не говоря уже, что на обратную дорогу нам не хватит. Надо рвать когти на шлюпке…

– Не выйдет, – с сильным напряжением в голосе произнес Ян. – Он выкачал топливо из шлюпки в корабельные баки.

– Что?!

– Видать уже просек, что топлива мало, вот и решил использовать все, какое есть.

Усилием воли подавив панику, Генка высказал сомнение:

– Это точно шептун, а не какая-то лажа? Вирус матерый, который и комп оседлал, а теперь нам шепот транслирует, как будто с датчиков?

– И топливо перекачивает?

– А что? Если это… розыгрыш, то должно было быть предусмотрено, чтобы мы не могли уйти на шлюпке. Да может быть и не выкачивал никто из шлюпки топливо, может это только нам показывают, как с шепотом…

– Нет. Не бывает таких вирусов. И с датчиков реальный сигнал идет, можешь мне врезать, если не так.

– Но мы же не приближались к естественным искривлениям! Ближайшее – возле Последней Надежды, но туда и с разбегу не доплюнуть.

– Так шептуны встречаются не только в искривлениях, они между искривлениями тоже могут…

– Ага, только вероятность с ними случайно встретиться – не выше нуля. Помнишь, как Аким хохотал, когда тот пассажир испугался лобового столкновения двух кораблей между звездами?

– А со скидкой на то, что мы неудачники? – очень спокойно спросил Ян. Он все еще тыкал когтями в пульт, пытался что-то сделать.

Непроизвольно сглотнув, Генка вынужден был признать:

– Был один случай, когда химера прицепилась к танкеру вдалеке от аномалий и завела его к Лабиринтному искривлению… До сих пор непонятно, как сумела выследить танкер.

– До сих пор? И никаких теорий?

– Гипотезы. Самая похожая на правду, это что при развертывании оболочки пошел слабый всплеск, тахионная волна. А химера ее заметила, засекла точку всплеска, а потом выследила корабль по кильватерному следу.

Ян недоверчиво покачал головой:

– И чем плохая гипотеза?

– Во-первых, нужна сверхчувствительность к этим всплескам… хотя для шишиг физика вакуума, как для нас – пешая ходьба, на уровне рефлексов, может и у химер так. Во-вторых, нужно додуматься, понять, что всплеск связан со стартом звездолета. А потом нужно додуматься, что надо идти по кильватерному следу.

– Может, она уже видела старты кораблей вблизи, запомнила и всплеск, и кильватерный след.

– Они тупые, – возразил Генка.

Бестелесных исследуют давно, в их устройстве разобрались, «психологические портреты» – нарисовали. И почти наверняка установили, что все сильные шептуны не просто тупые: их интеллект не выше, чем у тараканов. Им нечем думать. Шептуны даже управление кораблями перехватывают инстинктивно, как ни трудно в это поверить. Вероятно, в народной глупости «сила есть, ума – не надо» имеется доля мудрости. Потому что именно слабые бестелесные, шишиги, обладают разумом.