Только ведь существо моей мысли именно обо мне. Сейчас ощущается иная манера. Через эти отношения, я непроизвольно нашел, что на текущем этапе полезным будет обратное движение к простоте. Дойдя до определенной степени собственной сложности, теперь я ощутил прелесть того, что бы оказаться простым до детской наивности. Некая струящаяся легкость, выносящая с ног человека рядом. Такое может позволить себе человек на высочайшем эшелоне богатства, и чувства, рожденные рядом с Женей, мне самому были незнакомы. В том и суть идеи, что до некоторого своего состояния развития человеку следует работать над этими качествами. В ходе исполнения некоторых револьверов Проводника я выстраивал коммуникации с людьми определенным образом. То было нужно человечку во мне для возвышения внутренней твердости. Практики имеют временный характер, и нередко один этап, сменяя другой, несет обратную тактику и свойства. Снаружи неподготовленному невежественному смаковнику, может увидеться противоречивость. Пусть оно так и будет в его глазах. Значение составляют мои ощущения самого себя, которые невообразимо скоротечны. Неуловимые уже сейчас, они стекают сквозь пальцы, игриво сверкая своим ароматом, такие мгновения ускользают безвозвратно. Некоторое послевкусие я хватаю за тончайший шлейф, по нитке тяну обратно в поле своего восприятия, что бы уложить прямо здесь, на полях словесных баталий в моём тексте.

Нередко бывает, что проиграв очередное сражение внутри себя Врагу, я словно пригибаю колено. Оно так и есть. Даже припускаю подбородок на секунду, но тут же бьюсь челюстью о клюку своего Заступника, который рос и сейчас растет благодаря всем усилиями, что я оказываю себе. Осознанность в моменте важно хранить, но нельзя истинно хранить ценность, не зная поражения. Если вы понесете самое тончайшее хрупкое и драгоценное нечто достаточно долго в умиротворении, то непременно пресытитесь своим спокойствием, убаюкаетесь им, и заснете. Тогда эта надежность, эта стабильность начнет играть с вами. Играть вас. В тайне такого мастерства оно обнажит свой лик. Враг, искусно нарядившись в добродетель зоны комфорта, сладко обволакивает ваше естество. Вдруг можно забыть, какая высокая ценность была вверена в ваши руки. Вы попросту потеряете её вкус, когда так долго станете нести и так изнежитесь в своем спокойствии. Носитель тонкого хрусталя может нечаянно отождествиться со своей безмятежностью, утратить зоркую бдительность, когда-то рожденную в бою за эту же самую безмятежность. Нет осмотрительности в сытой глухой скуке, и тогда собственные руки могут раздавить то, что поручено сберечь. Но что станет с вашим Стражником, коль скоро ему доведется испытывать свою ловкость, свой пыл, свою стойкость в преодолении вихря на Пути снова и снова? Сталь нельзя закалить в омуте райской прохлады, её дом в печи изможденных усилий кузнеца!

Вот оно. Вот, где все Деньги.

Быть Простым имеет ценность. Только эта простота должна быть понята, и найти ее может лишь посвященный, ведь привратник той встрече всегда таится внутри самого искателя. О том мы с Женей и говорили, что мою руку сжимать может далеко не каждая. Такая простая вроде бы мысль потребует дорогостоящий билет внутренней свободы для входа на сеанс откровений рядом со мной. Я говорю лишь о себе, моя манера знает, что прочего не требуется. Истинная сущность внутри любого сразу же раскроет шифр, и выведет в собственную ясность тот посыл, что так сочится сквозь меня. Вся штука упрется в то, что ведь не одной только Истинности есть место внутри человека, там ютится еще и Враг, что зримо блюдет свою животворную миссию. Можно говорить, что внутри каждого есть свой Ангел и свой Демон, только по мере роста пониманий, вы найдете, что нет там такого. Начиная с некоторого порядка уже можно видеть, что и сам Демон лишь слуга. Мой родной любимейший слуга! Ему вверена такая тяжелая ноша, такая трепетная нотка – колоть меня в самую сочную уязвимость. Но как он преуспел в своем ремесле! Красота моего Демона истинно величественна, и порой сметает сияние самого Ангела, что сейчас потворствует моему свету, льющемуся сквозь строки. Такие мгновения меланхолии, что может нагнать мой внутренний Враг, никак нельзя купить. Звонкая грусть, и алая подавленность беспросветия может быть срисована лишь с натуры кудесником моей же Души. Какой мастерство вручено ему в дар, что не устает потрясать и восхищать меня, как только удается оправиться от прежнего дара.