Это идеальный мужчина.

Но ужасно не романтичный.

О-о-о, я придумала, как заставлю его поверить в то, что мой план спасения не так уж и глуп! Этой ночью я не буду спать и сделаю вид, будто разговариваю во сне. Буду выдумывать пророчества о приближающемся конце. Он, конечно, испугается!

Готовься, милый, я устрою тебе маленький апокалипсис. В лучших традициях «Знамения»… В последнее время Николас Кейдж стал сниматься исключительно в таких фильмах. Никогда не думала, что его типаж подходит под фильмы-катастрофы. Мне было удобнее видеть его в «Без лица».

Вагон слишком сильно качнулся. Надеюсь, на поверхности меня не ждет выжженная пустыня…

Здесь слишком мало места. Эти стены давят на меня. Я чувствую, как крик ужаса вот-вот вырвется из моей глотки. Отвратительное чувство и, что самое ужасное, я никак не могу с этим справиться. Врачи говорят, что это почти неизлечимо.

Я ужасно боюсь закрытых пространств. Странно, что я выбрал для жизни этот муравейник. Здесь отвратительная атмосфера. Поэтому мне пришлось потратить чуть больше денег и поселиться в большой квартире, но в пригороде. Там много места и достаточно светло. Правда, до работы нужно добираться полтора часа, но это небольшое неудобство. Менее значимое чем то, если бы я снимал маленькую студию в черте города.

Я даже лифтом не пользуюсь. Если необходимо подняться на какой-нибудь этаж, то только по лестнице. И никаких исключений. Наверное, поэтому у меня отличное здоровье и ни капли лишнего веса.

Вот, во всем можно найти свои плюсы. Хотя порой подниматься на пятнадцатый этаж – утомительное занятие.

Коллеги смеются надо мной и не понимают причины моего страха. Я и сам не понимаю… Но помню, когда это началось. Лучше бы в тот день я не вставал с постели: лифт, на котором я поднимался в офис, застрял между седьмым и восьмым этажами. Отключилось электричество, вентиляция перестала работать. Я подвис в воздухе в коробке, которая вот-вот сорвется вниз. Конечно, это глупо – он застопорился, и мне ничто не угрожало, но в тот момент… Мне казалось, что это обязательно произойдет.

У меня началась паника.

А еще в кабине стало жарко и не хватало воздуха.

Я думал, что это конец…

Когда двери лифта, наконец, открылись, я сидел в углу и дрожал. Меня еле выволокли наружу.

«И сколько я так просидел?»

«Всего три минуты».

Три минуты! А казалось, что целую вечность! Эти чертовы три минуты испортили мне всю жизнь.

С тех пор я никогда не езжу на лифтах и вообще стараюсь избегать всех узких и изолированных помещений. Страх – сильнейшее чувство. Паника – еще хуже. Это преследует меня, не дает спокойно вздохнуть.

Теперь я считаю, что иногда лучше претерпеть неудобства и лишний раз подняться по лестнице. Так, я хотя бы не попаду в безвыходную ситуацию.

Страшно представить, сколько консультаций с психологом я прошел. Сколько таблеток успокоительного принял, а с каждым разом мне нужно все больше. Я стал дерганным и излишне раздражительным – любая мелочь может вывести меня из состояния равновесия.

Меня называют психом. Но разве есть что-нибудь ненормальное в излишней осторожности?

Я жирная. Просто огромная корова! Еще немного и я начну давать молоко! Му-y-y-y. Иногда я ничего не могу с собой поделать – мне нужно есть. Много есть. Особенно силен вечерний голод – я могу сожрать столько, что можно было бы накормить небольшой офис.

О, да – если бы все продукты, которые я съела за всю жизнь собрать и отправить в Африку, то можно было бы решить проблему голода.

Да, да, да, ты – огромная жирная свинья. Говорят, если человек признает это, то полпути к похудению уже пройдены. Это действительно сложно.