— Оля, я попросила тебя сделать одну единственную вещь, одна просьба, всего одна. Это моя репутация, мои клиенты, мое хобби... — начала заводиться подруга.

— Ладно, ладно, я поняла, с тебя текила, — быстро попрощалась с Настей, пока она не развела разговор на полчаса и нырнула в метро.

Встреча с богатым и причудливым старичком была назначена через два часа в квартире Насти. Мне нужно было подготовить все декорации, скажем так. Зажечь свечи, достать какие-то кости, интересно, чьи они, себя разукрасить, надеть соответствующий случаю балахон, точнее чехол на танк. За последнюю неделю, после отъезда Насти я кажется поправилась еще на несколько килограммов, даже не вставала на весы, чтобы не расстраиваться. Думала о том, что поправилась, переживала и снова ела, заедая свое горе. Вот такой круговорот в природе, а точнее в моем теле.

— Тебе срочно нужно устроиться на работу, — посоветовала подруга, когда мы допили бутылку шампанского, перед ее отъездом.

— Нужно, — со вздохом кивнула я.

— Ну, так устройся, подай резюме, с твоим опытом быстро найдешь или тебе деньги не нужны?

— Нужны, — отвечала я, считая в уме мои изрядно похудевшие, в отличие от тела, запасы. Копила целый год перед увольнением, мечтала сделать Матвею подарок, путевку на Мальдивы на Новый год. Ладно, не купила.

Решительно взяла столовую ложку и отправила в рот большой кусок шоколадного торта. У-у, как вкусно, вот что меня сейчас радует, а не остальное все.

— Началось, — приуныла Настя.

— Отстань, — любезно ответила я.

На следующий день все-таки выставила свое резюме на пару сайтов и пошла в магазин, покупать шоколадку. К шоколадке получилось удачно купить пачку пельменей по акции, карбонат вообще дешевый, я такой люблю. На пиццу в нашей пиццерии была сегодня скидка, о чем вопил плакат у входа, и я взяла сразу две, не пропадать же добру. Ужасно захотелось шоколадного пломбира, как не взять. Пришла домой и выложила все из пакета, угрюмо рассматривая продукты. Где кефир, где яблоки, где огурцы, вашу мать?! Овсянка где, которую я хотела варить утром, причем на воде, поэтому не взяла молоко, овсянку тоже не взяла, кстати.

Сейчас поднимаясь в квартиру Насти, проигнорировала лифт и дышала как огнедышащий дракон, который таскает на себе тяжести. Вот дернуло меня выпендриваться, лифт есть, но нет, у меня типа фитнес. Угу, это после тарелки пельменей со сметанкой и кусочком пиццы, ненавижу себя.

Открыла дверь в квартиру и плюхнулась на пуфик в прихожей, снимая кроссовки. Ладно, сейчас быстро втюхаю этому старику землю Тутанхамона и все, вернусь в свою уютную квартирку, досматривать сериал «Аббатство Даунтон». На таком интересном моменте пришлось прерваться.

Прошла по квартире, открывая окна, чтобы проветрить. Кухню и главную жилую зону отделяла красная бархатная штора с серебряными звездами. В этой части все было обычным, как у всех, а вот из прихожей дверь вела в святая святых, комнату, которую Настя превратила в свой шаманский будуар. Темно-красная ткань, глухие бархатные портьеры на окнах, в углах пластиковая паутина, в центре стол, накрытый красным бархатом. На столе толстые черные свечи, с оплывшим воском и где только взяла такие. И всякие штучки от которых у меня по коже побежали мурашки: черепа, зачем — то метла в углу, еще красные свечи, еще всякая фигня. Короче страху навевало отменно, но я-то знаю, что это все бутафория. Хотя жутко было, согласна. Особенно старинные книги с какими-то иероглифами и сморщенной кожей вместо обложки. Настя их купила в Италии в какой-то антикварной лавке.

Быстро сняла свой растянутый джемпер и натянула черный балахон. На шею несколько цепочек, что лежали на столе, какие-то бусы с крестами, кучу браслетов. Глаза подвела черной краской, растушевав по веку, наклеила красные ресницы, это уже лично мое ноу-хау, купила в метро на выходе. Лицо почти белое, благодаря светлому гриму, губы ярко алые, черная мушка в левом уголке рта. Волосы у меня сами по себе, как у ведьмы: черные с каштановым отливом, упругими колечками, ниже плеч. Сделала начес, а-ля сеновал и побрызгала все лаком, чтобы стояло дыбом. В принципе, я готова к приему, где ты моя жертва прогресса? А да, еще же кости, карты, свечи.