Рабочий день следователей начинался в девять. Оставалось ещё пятнадцать минут. Двери многих ещё оставались закрытыми и только несколько уже открылись. Среди последних был и кабинет Гайдарова.

Следователь находился в отделе.

Подходя к обители Тимура Сергеевича, я вспомнила, что у него дежурство.

«А, ну вот почему он уже тут!» — пролетело в голове.

В плане моих действий на сегодня было: первое — сначала поздороваться, второе — действовать по обстоятельствам. Я не была уверена, что меня пошлют в заброшенный даже богом двадцать третий кабинет, поэтому, скрестив пальцы в кармане пальто, зашла к следаку.

— Доброе утро, — серьёзно поздоровалась я.

Мужчина находился в компьютерном кресле и, чтобы увидеть меня, выглянул из-за монитора. От меня не укрылось то, что он закатил глаза прежде, чем поздороваться в ответ.

— Здравствуй, — хмуро начал он. — Сделала вчера опись?

Что, вот так с порога прям? Да, Тимур Сергеевич?

— Да, сделала.

— Где она? — карие глаза впились в моё тело миллионами осколков.

— У Леонида Владимировича на флешке, — ответила я, — и в компьютере. В кабинете, в котором я вчера была.

— Ключи взяла?

— Не-а. А что, мне снова туда идти?

Немного подумав, Гайдаров вдруг благосклонно ответил:

— Ладно, я сам схожу за ней. Ты давай раздевайся, вешай одежду. Сегодня пойдёшь в архив. Начальник сказал, что там ужасный беспорядок. Надо будет всё перебрать.

— Хорошо, — только успела пролепетать, как Тимур Сергеевич поднялся с места и вышел из кабинета, снова оставив меня одну.

Я даже поймала дежавю. Что, снова будет отсутствовать весь день?

17. Глава 16.

Когда следователь вернулся в кабинет через несколько минут, я была удивлена. Мне казалось, Тимур Сергеевич дольше пробудет где-то не со мной.

В прочем, мужчина явился лишь для того, чтобы показать мне, где архив. Вместе мы спустились на первый этаж. Дверь открывалась ключ-картой, которая была на руках у следователя.

В нос ударило затхлостью, сыростью и пылью. Архив оказался небольшой комнаткой с железными стеллажами, на каждом из которых было пять полок. Картонные коробки вершили это дело. Забитые уголовными делами, они выглядели не обнадёживающе.

— Мне нужно разобрать... Всё это? — выдавила еле-еле.

— Да, многие дела перепутаны, — Гайдаров прошёл вперёд и достал первое попавшееся. — Вот, например, это дело под номером 218, а следующее… — он дотронулся до следующего корешка и отдёрнул руку, сразу отряхнув. Было видно, что на ладони остался след от пыли. Я поморщилась. — Следующее 352, — всё же продолжил Тимур, совладав с собой. — Так же на каждой коробке подписан год, — мужчина взглянул на полку выше и подозрительно прищурился.

Я подняла взгляд туда же. Надписи на картоне стёрлись. В некоторых местах разобрать год не представлялось возможным.

Тяжкий вздох вырвался из груди. Я поймала сочувственный карий взгляд на себе. Надо же! Тимур Сергеевич, да вы умеете сопереживать?

— В общем, через дефис на обложках дел тоже год подписан, — резюмировал следователь. — Если понадобятся коробки, маркеры или что-то ещё, заходи в канцелярию на втором этаже. Она в самом конце коридора.

— Хорошо, — кивнула я и снова осмотрела поле своей деятельности.

Какой ужас, господи! Мне придётся проторчать здесь неделю, чтобы всё разобрать!

На одной из полок я заметила, что дела просто сложены стопкой поверх коробки. Только даже так это не назовёшь. Они, скорее, побросаны. Небрежно, неаккуратно, безответственно. Теперь лежат тут и мнутся. Волнует только один вопрос: зачем устраивать в архиве такую свалку?

Это же ваша работа! Наследие, чёрт возьми! Которое хранится годы, а то и десятилетия.