– Стивен, а что из этого получится? – спросила с интересом.

– Этим раствором я нанесу на камень специальный знак «Ширу», – сказал и вылил содержимое пробирки в кипящий раствор.

– Мари! – визгливым голоском раздалось от двери. – Вот ты где! Ты просто замечательно выглядишь, дорогая! – довольно завопила Леона, влетая в лабораторию.

От ее голоска Стив дёрнулся и случайно опрокинул содержимое чаши, в которой всё варилось, на рабочий стол и, выругавшись сквозь зубы, стал махать руками, разгоняя зеленоватый дым.

– Ты не поверишь! – с улыбкой на напудренном личике воскликнула Леона. – Но я уже нашла тебе работу!..

– М-м-м, девочки, – негромко позвал Стивен.

– …Правда, я молодец?!. – спросила эта ненормальная.

– Девочки… – Стивен снова подал голос.

А я думала, как преподнести Леоне потрясающую новость, что в её услугах здесь больше не нуждаются.

– …Я прибыла с господином Решевским, – продолжала щебетать девушка. – Во время завтрака вы с ним познакомитесь…

– Девочки! – громче заговорил Стив.

– …Ему требуется сиделка… вернее, няня, – исправилась Леона и нахмурилась. – Или гувернантка? В общем, неважно! Главное, что теперь ты будешь полностью обеспечена!..

– ДЕВОЧКИ!

– …И еда, и жильё, и…

– ЛОЖИСЬ! – закричал Стивен и накинулся на меня, сбивая с ног.

Пара секунд – и в помещении раздался взрыв.

Когда звон в ушах стих, я сдвинула руку Стивена – ту, которой он накрывал мою голову, и стала оглядываться. Первое, что бросилось в глаза, хотя дальше я уже и не смотрела – это стоявшая Леона. Она оказалась полностью покрытая зелёной жижей и куксила обиженную мордочку.

– Эмм… как-то неловко вышло… – негромко сказала я, спихивая лежащего на моей спине и прикрывающего моё тельце Стивена.

– Да, похоже, что выжимки из Туркавы я добавил чуть больше, чем следовало… – Стивен печально вздохнул.

Пока Стивен переодевался – вся его спина была заляпана этим зелёным веществом, – я преспокойно сидела в столовой и играла в гляделки с господином Решевским.

Вот правда, чувство такое… мерзопакостное, скажу я вам. Впервые ощущаю себя как на отборе породистой кобылки, и роль этой кобылки отводилась именно мне.

Решевский оказался мужчиной в годах. Далеко так за шестьдесят. Хотя… какая тут продолжительность жизни, я не знаю, поэтому ему может оказаться и все двести шестьдесят.

Ну что я могу про него сказать? Полненький, плешивенький, с масляными взглядом, который надёжно так прописался в моём декольте, и улыбкой такой, словно дяденьке тортик вот-вот преподнести собираются. Ну, такой большой тортик, из которого Снегурочка выпрыгивает!

– Скажите, а что вы умеете делать? – спросил старичок.

– Могу копать, могу не копать, – первое, что пришло на ум.

– В каком смысле? – не понял старичок.

– В самом прямом! О, а ещё я замечательно выщипываю брови и делаю депиляцию. Вы знаете, что такое депиляция? О, это такой замечательный и невероятно необходимый каждому глубоко уважающему себя мужчине процесс!..

Старичок оторвал взгляд от декольте и уставился в мои глаза, видимо, в попытке выяснить, не лгу ли я. Но, понимая, что с таким покер-фейсом невозможно лгать, потихонечку офигевал.

– …Берём горячую смолу и наносим её на волосяной покров рук, ног, спины, груди и… ну вы и сами поняли, да? Затем прикладываем тканевую полоску и дёргаем, удаляя лишние волосы с тела. А ещё я умею играть!..

Сказала и чуть сама не рассмеялась, так как особо хорошо мне всегда удавалось играть именно на нервах, а у старичка уже задёргался левый глаз.

– …И пою я тоже замечательно! Хотите послушать? – и только собралась исполнить песню «Деда Мазая и его зайчиков», как Решевский, чуть не подскочив с места, практически выкрикнул: