Пустая чашка из-под кофе стояла на краю стола. Выпил и ничего не сказал. Мне стало стыдно. Решила, что больше не буду так делать. Некомпетентность можно и в работе проявлять.

Не смогла. Не получилось включить дуру. Любую работу нужно делать качественно. Наблюдая за профессионализмом Егора, я тем более расхотела выглядеть неумехой. Мне еще многому предстоит научиться.

Так и закончилась неделя испытательного срока, к концу которой меня утвердили на должность помощницы большого босса.

Ничего в моей жизни особо не поменялось. С Егором мы говорили лишь о работе. Сухо, без эмоций. В основном он отдавал распоряжения, не отрывая взгляда от документов или монитора.

В столовой больше не появлялся, еду ему привозил курьер. Моей обязанностью стало разложить все на тарелки, занести в кабинет и поставить перед боссом.

С каждым днем количество моих обязанностей увеличивалось, работы прибавлялось. Как к профессионалу, к Егору вопросов не было. Он отдавал четкие распоряжения. Коротко, но грамотно объяснял, что и как нужно сделать. И все бы ничего, мне даже нравилась новая должность: сижу одна в большом светлом кабинете, Петухова вижу лишь тогда, когда Егор его к себе вызывает. Штрафовать меня он теперь не имеет права. Оклад в два раза выше. Наверное, это было самым приятным бонусом. Но кроме плюсов были и минусы.

Сплетни в коллективе не утихали. Кто-то говорил, что я эту должность получила лишь благодаря знакомству. Стоцкая так и вовсе заявила, что я бывшая любовница Егора. И ведь недалеко ушла от истины, но благо ей мало кто поверил. Но это была лишь верхушка айсберга. Самой большой проблемой для меня являлся сам Егор. Сложно каждый день находиться с ним рядом. Слышать его бархатный с хрипотцой голос и не реагировать. Порой залипать на его жилистых загорелых руках, перевитых шнурами вен, когда он закатывает рукава белой рубашки, а потом одергивать себя и вспоминать, что мне не двадцать, и в Лютаева я давно уже не влюблена.

А еще… подходить к нему близко, чтобы взять документы. Украдкой наблюдать, как он о чем-то думает. Ваньку в такие моменты напоминает. Сердце сжимается от боли. Слезы на глаза наворачиваются. Сын на этой неделе два раза спросил меня, где его папа. Я оказалась настолько слаба и не готова к этому вопросу, что не смогла сказать правду, а врать не стала.

– Вань, я тебе обязательно о нем расскажу, но чуть позже, хорошо? – обняла и прижала к себе сына.

– Ты сама не знаешь? Когда узнаешь, расскажешь?

«Ванька, сыночек… все я знаю, и папа твой рядом…»

– Угу. Тебя дети в садике обижают, потому что у тебя нет папы? – появилось у меня подозрение, но Ваня все отрицал.

Я попросила воспитательницу послушать, о чем говорят дети. Тревожно было за сына. Малыши еще не понимают, насколько их слова могут ранить другого ребенка. Порой они слышат слова взрослых и повторяют. Хотя и сами дети бывают жестокими…

Разложив все документы по папкам, я еще какое-то время собиралась с духом, прежде чем постучать в кабинет гендиректора. Равнодушие мне нелегко давалось. Глупое сердце каждый раз сбивалось с ритма при виде Лютаева.

– Егор Борисович, можно? – постучавшись, заглянула в кабинет.

– Входи, – взгляд устремлен в монитор. Ну и пусть не смотрит. Так даже лучше. Сейчас закончу работу, и до понедельника мы не увидимся.

– Я подготовила все, что вы просили. Отчеты за прошлый квартал, – кладу увесистую папку перед ним. – Договоры по оборотному кредитованию. И отчет IT-отдела о расходах.

– Пусть каждый отдел к вторнику подготовит и сдаст в бухгалтерию сметы на расходы, чтобы я больше не слышал, что сотрудники за свой счет приобретают канцтовары! – Егор открыл отчет и уткнулся в него. – Предупреди всех руководителей о планерке в понедельник. К концу следующей недели найди двух-трех сотрудников, которым можно поручить организовать корпоратив. Можно и со стороны людей нанять, но у нас хватает бездельников, которым нечем заняться.