Иден процитировал эту ноту в тот же день в палате общин и добавил:

«В параграфе 1 советско-польского соглашения говорится, что Советское правительство признает утратившими силу советско-германские договоры 1939 года о территориальных изменениях в Польше. Позиция Правительства Его Величества в этом вопросе была уже в общих чертах изложена премьер-министром в палате общин 5 сентября 1940 года, когда он заявил, что Правительство Его Величества не намерено признавать какие-либо территориальные изменения, происшедшие без добровольного согласия заинтересованных сторон. Это относится и к тем территориальным изменениям, которые были произведены в Польше после августа 1939 года, о чем я соответственно уведомил польское правительство в своей официальной ноте».

Отвечая на вопрос, Иден в заключение сказал: «Обмен нотами, которые я только что огласил для сведения палаты, не влечет за собой каких-либо гарантий границ со стороны Правительства Его Величества».

Этим дело и кончилось. В течение осени поляки были заняты тяжелой задачей – собрать тех соплеменников, которым удалось выжить в концентрационных лагерях Советского Союза.

Мы приветствовали вступление России в войну, но немедленной пользы оно нам не принесло. Немецкие армии были столь сильны, что казалось, они могут в течение многих месяцев по-прежнему угрожать вторжением в Англию, ведя одновременно наступление в глубь России. Почти все авторитетные военные специалисты полагали, что русские армии вскоре потерпят поражение и будут в основном уничтожены. То обстоятельство, что Советское правительство допустило, чтобы его авиация была застигнута врасплох на своих аэродромах, и что подготовка русских к войне была далеко не совершенной, с самого начала поставило их в невыгодное положение. Русские армии понесли ужасающие потери. Несмотря на героическое сопротивление, умелое и деспотичное военное руководство, полное пренебрежение к человеческой жизни и жестокую партизанскую войну в тылу наступающих немецких войск, на всем протяжении 1200-мильиого русского фронта, к югу от Ленинграда, советские войска отступили на 400–500 миль. Сила Советского правительства, стойкость русского народа, неистощимые людские резервы, огромные размеры страны, суровая русская зима были теми факторами, которые в конечном счете сокрушили гитлеровские армии. Но ни один из этих факторов еще не сказался в 1941 году. Президента Рузвельта сочли очень смелым человеком, когда он в сентябре 1941 года заявил, что русские удержат фронт и что Москва не будет взята. Замечательное мужество и патриотизм русского народа подтвердили правильность этого мнения.

Даже в августе 1942 года, после моей поездки в Москву и проведенных там совещаний, генерал Брук, сопровождавший меня, придерживался мнения, что немецкие войска перейдут через Кавказский хребет и захватят бассейн Каспийского моря. В соответствии с этим мы постарались как можно лучше подготовиться к оборонительным действиям в Сирии и Персии. Я всегда оценивал способность русских к сопротивлению более оптимистично, чем мои военные советники. Я полностью полагался на заверения премьера Сталина, данные мне в Москве, что он удержит фронт на Кавказе и что сколько-нибудь крупным силам немцев не удастся достичь Каспийского моря. Но информация о ресурсах и намерениях Советов, которой нас удостаивали, была столь скудна, что все мнения как за, так и против были не больше чем догадкой.

Действительно, вступление русских в войну отвлекло немецкую авиацию от налетов на Великобританию и уменьшило угрозу вторжения. Оно значительно облегчило наше положение на Средиземном море. Однако, с другой стороны, мы были вынуждены пойти на тяжелые жертвы и лишения. Мы только-только начали как следует вооружаться. Наши военные заводы наконец-то стали в больших количествах производить всевозможные виды вооружения. Наши армии в Египте и в Ливии вели тяжелые бои и требовали вооружения самых последних образцов, прежде всего танков и самолетов. Английские армии, находившиеся в метрополии, с нетерпением ожидали давно обещанного современного непрерывно усложнявшегося вооружения, и оно наконец-то стало поступать к ним в большом количестве. И вот в этот самый момент мы были вынуждены поступиться очень значительным количеством нашего вооружения и жизненно важных материалов всевозможного рода, включая каучук и нефть. На нас пало бремя организации конвоев судов для перевозки английских и в еще большей степени американских поставок и доставки этих конвоев в Мурманск и в Архангельск, несмотря на все опасности и тяготы плавания в этих арктических водах.